Капкан для Викинга - [17]

— Она не выйдет за меня, и ты это знаешь.

— Меня не волнует, как ты этого добьешься, — отчеканил Костин отец. — А теперь иди с моих глаз!

Костя не стал спорить с отцом, но к Жанне не поехал. Вместо этого он вернулся домой, по пути купив бутылку «Курвуазье»[8]. Сидя в пустой гостиной, выпивая коньяк прямо из бутылки, он вдруг осознал, что как бы сейчас ему ни было больно, это чувство не сравнится с тем, что он пережил, когда ушла Алиса. Тогда ему словно вырвали сердце и оставили медленно и мучительно умирать. Алисой он дышал, именно поэтому, превозмогая боль и плюя на гордость, стал ей другом… только чтобы не задохнуться от одиночества. Почему сейчас этого не было? Костя любил Жанну, вот только ей удалось подчинить себе лишь часть души, в то время как Алиса смогла забрать себе всю. Ему дико захотелось услышать ее голос. Она, как и остальные, злилась на него, но все равно оставалась его другом. Костя потянулся за телефоном и только сейчас увидел сообщение от Малявки:

«Жанна улетит в ваше свадебное путешествие. Это поможет ей пережить твое предательство. Пожалуйста, если в тебе осталось к ней уважение, и если она тебе все еще дорога, отпусти ее. Не пытайся остановить».

И Костя ее отпустил. Он даже не мог предположить, что Жанна до последнего будет стоять перед стойкой регистрации и мечтать только о том, чтобы он появился. В тот момент она бы простила ему все, только за одно мимолетное «люблю». Жанна прошла регистрацию и паспортный контроль, направилась к выходу на посадку и только тогда разрыдалась.

— Простите, вам плохо? — обратилась к ней девушка в форме какой-то чартерной авиакомпании.

— Нет… нет, все в порядке, — с трудом выдавила Жанна, вытирая рукавом рубашки мокрые щеки.

— Возьмите, — девушка протянула ей носовой платок. — Может быть, в медпункт? Там вам дадут успокоительное?

— Не надо. Моя посадка, — Жанна кивнула на редеющую очередь. — Спасибо вам.

Самолет рейсом Москва — Мале вылетел без задержек. Через несколько часов Жанна вышла на трап на жарких Мальдивах.

* * *

Миле потребовалось два дня, чтобы прийти в себя. Не в ее характере было раскисать. Переборов угрызения совести и дурацкие мысли, что лучше было бы поговорить с Жанной по душам, чем устраивать весь этот спектакль в отеле, она набралась храбрости пойти на работу. Мила не знала, что Костя до конца недели был в вынужденном отпуске. Она всячески его избегала, пока Жанна оставалась в Москве. Никто, и тем более он сам, не должен был догадаться, что она все еще им интересуется. Навязчивая влюбленная девочка Викингу сейчас ни к чему, а вот верный друг — то, что надо. Но когда к девяти часам ее возлюбленный коллега так и не появился, в то время как Лидочка с обычной беззаботностью пила кофе за своим столом, Мила заволновалась.

— Игорь, привет, — она подошла к коллеге, когда тот ждал у кофемашины свой эспрессо.

— Мила, доброе утро! Тоже за кофе? — улыбнулся он.

— Нет, ты знаешь… Я по поводу Кости. У него какие-то дела сегодня? Он не пришел.

— А ты не знаешь? — удивился Игорь. — Он взял отпуск до конца недели.

— Да? Нет, не знала… Меня же не было эти дни… — задумчиво произнесла Мила и даже не заметила, как Игорь поставил руку на столешницу в опасной близости от ее бедра.

— Приболела? — поинтересовался мужчина, отмечая про себя, что его молоденькая коллега сегодня еще привлекательнее, чем обычно.

— Семейные обстоятельства, но теперь все нормально, — отрезала Мила, почувствовав, что лицо Игоря оказалось непозволительно близко. Флирт на работе она не приветствовала, если он был не по делу. — Извини. Нужно работать.

Работать Миле совершенно не хотелось, тем более что весь день она была вынуждена смотреть на омерзительную Лидочку. Как же хотелось вцепиться ей в волосы, расцарапать лицо, облить кофе ее белую блузку. И почему перестали вызывать соперников на дуэль? Было бы куда меньше зла, ведь неугодного можно было бы просто пристрелить.

Секретарша тем временем пребывала в прекрасном настроении. С Костей она даже не разговаривала после той ночи в отеле, но считала себя победительницей, ведь свадьба не состоялась, а она продолжала работать на своего любовника. Конечно же, бывшим Лидочка его называть не собиралась.

— Зря надеешься, — усмехнулась Мила, глядя, как Лидочка старательно красит губы перед обеденным перерывом.

— Что, прости? — изогнув бровь, повернулась к ней секретарша.

— Зря надеешься, что тебе достанется Костя. Я позабочусь о том, чтобы тебя скоро здесь не было. Советую начать поиск новой работы.

— Послушай, Красовская, я работаю в бюро уже десять лет, а ты здесь без году неделя. Думаешь, что можешь со мной тягаться?

— Вот именно, ты здесь десять лет, а все так же сидишь в приемной, варишь кофе и спишь с боссом. У тебя нет шансов ни в бюро, ни с Костей. Если не сделала карьеру за столько времени, значит, не шибко тянешь на профессионала. А что до Кости, то будь у него к тебе хоть капля чувств или даже простое уважение, он не встречался бы с тобой по отелям. Могу поспорить, что у вас даже свидания нормального не было. Он воспринимает тебя как подстилку. Пользуется, когда приспичит, но сам этого стесняется, потому что ты дешевка, — Мила улыбнулась такой обворожительной улыбкой, что коллеги из-за плексигласа, не слыша ее речи, подумали, что она по-дружески беседует с Лидочкой.