Капкан для Викинга - [132]

— Не знаю. Как ты мог заметить, твой папашка вообще скрытный тип.

— Малявка!

— Прости-прости… Но, Кость, будет неправильно, если мы сейчас сойдемся. И тебе, и мне нужно успокоиться. Мы должны разобраться в своих чувствах. Сейчас ты твердишь, что любишь меня и бюро не так важно, но не изменишь ли своего мнения, если окажется, что я разрушила твою карьеру? Конечно, ты не скажешь мне этого и несмотря ни на что будешь самым лучшим на свете мужем, только любовь твоя пройдет, а я не смогу так жить. Я же чувствую тебя, Викинг.

Мила уже не могла сдерживаться и разрыдалась. Костя поднес к губам ее руку и стал целовать холодную ладошку. Он не знал, как успокоить свою девочку, тем более она говорила такие важные и до последнего слова верные вещи.

— Я же не переживу, если ты будешь со мной только из чувства долга. Твои глаза, губы, то, как ты напрягаешь шею, морщишь брови до смешной морщинки, улыбаешься одними уголками губ, если что-то задумал, барабанишь пальцами по столу, когда волнуешься — все это я знаю. Ни Алиса, ни Лидочка, ни Жанна не знали тебя так, как я… Викинг, ты врос в меня, как будто кто-то расщепил тебя на молекулы и ввел это все мне под кожу. И… и…

Мила прерывисто задышала. Из-за истерики разболелась голова, и в висках неприятно запульсировало. Костя крепче сжал ее ладошку и уже был готов звать медсестру, но Мила не дала ему подняться.

— Викинг, больше всего на свете я хочу быть с тобой, но только если это будет правильно. Нам обоим нужно время. Нам нужно пережить то, что нас ждет. Если после всего этого ты действительно захочешь на мне жениться, то я скажу тебе «да», но пока не могу. Прости…

— Что теперь? — с трудом спросил Костя.

Мужчины не плачут, и Костя это знал, но было так больно, что хотелось плюнуть на все стереотипы и показать Малявке свои чувства. Его разрывало изнутри, земля уходила из-под ног. А ведь еще год назад его жизнь была совершенно другой, пронизанной стабильностью и уверенностью в следующем дне. Но потом появилась Мила и перевернула все с ног на голову. Она забрала его спокойствие, растоптала все устоявшееся, разорвала на мелкие клочки то, что он годами создавал. И вроде бы Костя мог вернуться к прежнему, но теперь все то, что у него было до Милы, потеряло краски.

— Не знаю… Давай договоримся встретиться через три месяца после того, как твоему отцу вынесут приговор, в кафе у бюро. К примеру, в три часа дня.

— Ты серьезно? Мил, мы же не герои кино.

— Да, Викинг, но так у нас будет возможность во всем разобраться. Если мы оба поймем, что хотим начать отношения сначала, то придем. Если нет, то ни один из нас не предъявит никаких претензий тому, кто не пришел. Викинг, я пойму, если тебя не будет… И лучше действительно не приходи, если не будешь уверен.

* * *

Ты отдал мне свою любовь.

Мое желание неизменное и твердое,

Когда я рядом с тобой,

Я уже все то, чем только могла стать.

Четыре месяца спустя

Перед выходом из дома Мила снова посмотрела на себя в зеркало. Прическа, макияж, ярко-желтое струящееся платье, босоножки на десятисантиметровой шпильке — она выглядела безупречно. Матвей выглянул в прихожую и улыбнулся.

— К нему? — спросил он.

— Пап… — протянула Мила.

— Что? Ты сама рассказала мне про три месяца. Я умею заглядывать в календарь.

— Я иду по делам и пока не знаю, с какими новостями вернусь.

— Надеюсь, что с хорошими. Людмила, мне нравится жить с тобой, но я буду куда счастливее, если вы с Костей помиритесь и ты переедешь к нему.

Последние четыре месяца Мила жила с отчимом. По официальной причине потому, что продала свою квартиру, чтобы Матвей выплатил долги за операцию по аресту Воронова-старшего. Несмотря на немалые средства, которыми он располагал, аренда двух вертолетов и авианосца была ему не по карману, пришлось платить издержки, и Мила, чувствуя себя обязанной, помогла отчиму расплатиться. Другой, неофициальной, причиной было то, что она боялась оставаться одна. Пока Мила жила мыслью о разоблачении Кирилла Олеговича, она не позволяла страхам взять над ней верх, но вернувшись в Москву, уже не могла спать спокойно, если рядом не было близких. Даже большой жирный рыжий Вик не мог уберечь ее от кошмаров.

Матвей был рад, что Мила перебралась к нему. Конечно, он не поддержал затею с продажей квартиры и утверждал, что сам справится с долгами, но все же уступил, когда понял, что должен принять помощь падчерицы ради нее самой. Так Мила перестала терзаться угрызениями совести из-за того, что заставила его волноваться и переполошить столько людей.

— Пап, пожалуйста, не строй иллюзий. Я правда не знаю, как все обернется.

— Он придет, не сомневаюсь, — Матвей поцеловал Милу в макушку и усмехнулся тому, как она отпрянула, чтобы поправить прическу.

— Позаботься о Вике! — кинула она и выскочила из дома.

Пока Мила ехала до центра, она думала о том, сколько всего произошло за эти месяцы. Свекрушке дали хороший срок, правда, под суд пошел только он и его приближенные. Партнеры по бизнесу удивительным образом испарились, сделав из него козла отпущения. Возможно, он сам согласился на такую роль, чтобы обеспечить себе безопасность.