Капитаны в законе - [90]

Там его и впрямь поджидал сотник с пятью воинами. При виде Петра он радостно загорелся, но преждевременно: гривен получить не удалось. На все его уговоры и клятвы воинов, что тот говорит правду и действительно сообщил Кавгадыю, что его хочет видеть некий русич, Сангре упрямо мотал головой, отрезав:

– Пока сам темник не прикатит…

– Так он вот-вот появится, – заорал сотник. – Потому и прислал меня, дабы упредить князя, ну и тебя тоже, – и он торжествующе уставился на Петра.

– Тогда иное дело, – согласился Сангре и рассчитался с ним, отдав обещанные гривны.

Михаил Ярославич, услышав, что вскоре прибудет хорошо знакомый ему по Твери Кавгадый, недовольно поморщился, и желваки на его скулах зло заходили.

– Небось насмешки строить прикатит, – предположил он. – Мало ему судилища, так он…

Об истинной цели визита Петр промолчал и лишь попросил князя взять его с собой на встречу.

– Зачем?

– Хочу вблизи им полюбоваться. А там, как знать, может, получится его на нашу сторону перетянуть.

– У меня столько гривен нет, – буркнул князь. – Без того три сотни ему занес. Токмо ежели ты серебрецом подсобишь, как обещался, тогда иное дело, – и он вопрошающе уставился на Петра.

Сангре никогда не был жмотом. Просто жизнь так складывалась. На Украине с жалкими пенсиями бабки и деда без отчаянной торговли на рынках было не выжить. А кроме того, он на всю жизнь запомнил суровое наставление бабы Фаи, полученное в раннем детстве: «На Привозе два шлемазла: покупатель и продавец. Таки постарайся не оказаться самым дурным, внучек, чтоб я за тебя ни разу не краснела». Да и как забудешь, когда она частенько повторяла сей наказ.

И фицкать денежками понапрасну он очень не любил не потому, что жалко, а именно из-за нежелания оказаться самым дурным. Совать же их врагу, получая взамен некие туманные обещания, было в его глазах верхом глупости. Понятно, что утопающий рад ухватиться даже за соломинку, но тут, скорее, был гадючий хвост. Поэтому он, вздохнув, откровенно сказал Михаилу Ярославину:

– Кавгадый, насколько я понимаю, несмотря на гостеприимство, оказанное ему в Твери, тебе враг. А как говорят жители одного славного города, покупают друга – враг достается бесплатно. И они таки правы, поверь. Посему, дабы некие скоты не гадили тебе, не всегда лучше давать им на лапу. Иногда куда полезнее влепить в рыло. В наглое басурманское рыло. Оно и проще, и толку больше. Про удовольствие я вообще молчу. Так что прихвати меня с собой, и я сам потолкую с Кавгадыем и за гривны, и за все остальное, включая некие гарантии.

– Он что, тоже твой знакомец? – усмехнулся князь.

– Да нет, пока он меня еще не знает, миловал его Аллах, – лукаво улыбнулся Сангре. – Но терпение всевышнего не беспредельно и сегодня темник наконец будет иметь счастье лицезреть меня и поверь, обязательно придет в восторг от нашего с ним бурного свидания.

– Думай, чего мелешь, гусляр, – буркнул князь. – За Романца тебя благодарствую, молодца, да и у Узбека ты тоже умно себя вел, ничего не скажешь, но тут иное.

– Опять не верит! – звонко хлопнул себя по ляжкам Петр. – Ай зохен вей! – завопил он, поднимая руки к небу. – Да когда ж оно закончится?! – Но, спохватившись, что могут услышать на улице, мгновенно понизил голос и проникновенно сообщил: – А между прочим, Гедимин тебе привет передавал и расставаться со мной никак не хотел. А я, как дурак, к тебе рвался. И шо я вижу, стремглав прилетев в эти дикие края, где никакого комфорта, полузвездочная юрта и даже простая вода по карточкам раз в неделю? Сплошное недоверие и лютое непонимание! Вай мей! И сколько мне надо положить таких христопродавцев как Романец, дабы ты убедился, что и я кое на что гожусь?! – Продолжая причитать, он закрыл ладонями лицо для вящего эффекта.

Подействовало.

– Да ладно тебе, ладно! – смущенно буркнул Михаил Ярославич. – Чего ты? Верю я тебе, верю.

Отнимать ладони от лица Сангре не стал, но пальцы раздвинул и, глядя в образовавшиеся щели, лукаво поинтересовался:

– И на встречу возьмешь?

– Уговорил, возьму.

– Уже хорошо, – одобрил Петр. – И поверь, ты таки ни разу не пожалеешь.

Глава 23 Воспитательная работа

Сотник не солгал, и не прошло и часа, как темник действительно прикатил, сопровождаемый десятком воинов. Выглядел он точно так же, как и в Твери, где его впервые увидел Сангре. Даже одежда на нем была прежняя. И хотя по вечерам становилось прохладно, Петр решил, что пушистая лисья шапка и нарядная русская шуба – явный перебор, все-таки сентябрь, а не декабрь на дворе.

«Правильно я его тогда образиной с бабьим лицом назвал, – удовлетворенно подумал Сангре. – Образина и есть. Причем жирная, бессовестная и наглая, как президент Украины. А вдобавок плоскомордая, как обезьяна».

Речь Кавгадыя полностью соответствовала внешнему облику – льстивая, вкрадчивая, с наигранным добродушием. И вдобавок с эдакой снисходительнопокровительственной интонацией.

– Зачем такой хмурый, княже? Не надо печалиться. Ты же знаешь, я токмо вид делаю, будто Юрию потакаю, а на самом деле за тебя всей душой стою. Но тайно, так надежнее. Потому и давал тебе оправдаться на суде, не встревал, не обрывал. Еще мало-мало потерпи, чтоб Юрий совсем изоврался и судьи поняли, что он плохой князь, подлый, и тогда совсем твой верх окажеся. А с гусляром ты хорошо удумал, князь, совсем хорошо.