Капитан Валар. Смертник номер один - [52]
– Что? – растерянно спросил Магомед, ощупывая свои ягодицы.
– Говорю, что позавидовать тебе трудно. Ты и за себя постоять не умеешь, и репутация у тебя сейчас подмоченная. Селиванов в СИЗО сразу расскажет, что с тобой было. И в столовой ты теперь будешь сидеть за последним столом.
Я сел, понимая, что Абдуллаев сейчас из-за растерянности, похожей на истеричный испуг, просто не в состоянии оказать сопротивления. К тому же Сережа вместе с Магомедовым подстраховывали меня и среагировали бы на каждое его резкое и агрессивное движение. Насчет Магомеда я еще мог сомневаться, а Сережа не подвел бы, он в острых ситуациях проявляет себя всегда хорошо.
– Ну, так что? – спросил я.
– Что? – переспросил мой несчастный оппонент.
– Ты Селиванова простишь или не простишь? Будешь и дальше с ним в любовь играть или врагом его посчитаешь?
Абдуллаев молчал больше минуты.
– Ты же сам понимаешь, Валар…
– Я-то понимаю. Но ты стоишь перед уже свершившимся фактом. И потому у тебя теперь только два пути. Будешь слушать?
– Говори…
Магомед сказал это неуверенно и даже с заметной усталостью. Настолько неуверенно, что я сразу понял – его гордость и самодовольство я жестоко и безжалостно сломал, и этот излом останется с ним на всю жизнь. Но жалости и вины я не почувствовал. Теперь осталось додавить его логикой. А логика – такая вещь, что может любой аргумент перевернуть с ног на голову, если только владеешь положением и можешь вертеть им по своему усмотрению.
– Ты можешь отправиться на «зону» – и сам понимаешь, что будет там с тобой после сегодняшней истории. Мы позаботимся, чтобы Селиванов оказался неподалеку, хотя это сложно, поскольку ему грозит «пожизненное», а они в общих «зонах», даже в «строгих», не сидят. Тебе же особый режим не светит…
– Мне вообще ничего не светит, – слабо попытался возразить Магомед Гасанович. – У меня даже оружия не было.
– Но в твоей сумке, что была досмотрена в присутствии понятых там же, на вокзале, обнаружен пакет с пятьюстами граммами героина… – сказал я убедительно. – Ты думаешь, за это ничего не бывает?
Абдуллаев не стал возмущаться и спрашивать о сумке, о понятых, которых, естественно, не было, и о героине. Он отлично понимал, как легко все это организовать при желании. И только голову склонил.
– Так что, хочешь на зону? Тогда мы сразу пригласим адвоката, которого выделим тебе из собственного, можно сказать, кармана. А потом можешь и своего нанимать. Дело будет уже сделано, и твой адвокат тебе ничем не поможет. Не помогут и деньги. Ты много раз откупался от следствия и суда; в этот раз не откупишься, потому что слишком высоко замахнулся. Такое не прощается.
– А второй путь? – спросил он.
– Откровенность, – проявил я почти спартанскую краткость, но вместил в одно слово очень много смысла.
– Я готов, – недолго думая, согласился Магомед.
– Значит, договорились.
– А Шурик…
– Кто?
– Селиванов…
– Ты не хочешь, чтобы он много болтал?
– Я бы сам оторвал ему язык.
– Селиванов погибнет при попытке к бегству. Это не сложно организовать. Но это при условии, что ты будешь нам не просто полезен, а очень полезен. Так что сам подумай…
– Я же сказал – я готов.
Свои властные нотки он еще не совсем потерял, от этого отвыкнуть сложно. Но со временем отвыкнет. Все, кого ломают психологически, привыкают. И становятся совсем другими людьми. Это многократно проверено на практике.
Я посмотрел на генерала. Николай Владимирович послал капитана Магомедова за дознавателями. Значит, сейчас начнется серьезный допрос. Я на роль дознавателя не претендовал и вышел из кабинета, куда сразу же вошли часовые; один из них по-прежнему держал в руках ремень Магомеда.
– Можете вернуть ему ремень. Он уже не будет вешаться, – подсказал я.
Перед допросом генерал Лукьянов отпустил меня со старшим лейтенантом Сережей на три-четыре часа, чтобы мы съездили домой. То есть Сережа – к себе домой, а я – на ту служебную квартиру, ключ от которой мне вручили. Эти три часа вместе с дорогой генерал, видимо, посчитал временем отдыха… Но в том, что отдохнуть мы успеем, он, кажется, даже не сомневался. По крайней мере, я именно так понял его прощальную фразу:
– Мало ли какие обстоятельства возникнут после допроса. Я даже допускаю, что вам придется начать действовать очень скоро. Вы должны быть свежими. Ну, и квартира – это запасной аэродром, где при случае можно и приземлиться.
Говоря честно, я предпочел бы присутствовать на допросе Абдуллаева, чтобы знать ситуацию не со слов Лукьянова, а напрямую из первоисточника. Но у генерала были свои методы управления… Возражать человеку, облеченному властью надо мной, я был не приучен и потому согласился посмотреть квартиру, в которой мне, может быть, предстояло жить долго. Сережа же, хорошо знакомый со стилем работы своего командира, вообще сразу достал ключи от своего бронированного микроавтобуса, приглашая меня последовать за ним без промедления. Я последовал. Но на всякий случай, как и сам старший лейтенант, взял с собой пистолет-пулемет. Тем более что с документами, в том числе и с разрешением на оружие, у меня теперь все было в порядке.
