Капитан Суматоха - [4]

Улыбаясь, Ниссе остановил грузчиков и попросил их опустить ношу на землю, а потом предложил Суматохе поднять бревно. И вот так штука: Суматоха без посторонней помощи оторвал бревно от земли и выжал его одной рукой. А Ниссе с трудом взвалил на плечо другую колоду, которая была вдесятеро короче.

— Ты сейчас жонглируешь бальсой, — объяснил он, — она легче пробки. А моя колода из мангрового дерева, оно тяжелее камня.

Суматоха взялся за колоду и с трудом ее поднял.

— Помнишь, мы в Норрчёпинге собирали модели самолетов? — спросил Ниссе, когда они пошли дальше. — В наборе ведь тоже бальса, только мы этого не знали. Здесь, в Эквадоре, бальса идет прежде всего на плоты. Бревна для «Кон-Тики» срубили как раз в здешних лесах, к северу от Гваякиля. Обычно индейцы, когда везут товары в город, каждый раз вяжут себе новые плоты. Это и проще, и дешевле, чем тащить старый плот обратно вверх по реке. Поэтому плотов здесь в порту видимо-невидимо. Кому нужен плот, выбирают любой из брошенных. На них ходят рыбу ловить, а бедняки, у кого нет денег построить себе дом, занимают плоты под жилье

— Вот здорово, вот бы так жить! — перебил его Суматоха.

Индейские мальчики одних лет с ними, сидя в каюте на плоту, удили прямо через окно; на носу женщина пекла блины на плоском камне; несколько девочек, пересмеиваясь, развешивали белье на веревке, привязанной к двум палкам на корме.

Пройдя еще немного, ребята увидели возле берега пустой плот с двойной мачтой и большой бамбуковой каютой.

— Гляди, брошенный плот, займем его! — загорелся Суматоха.

— На что он нам? — возразил Ниссе. — Папа и мама все равно не разрешат нам жить в гавани. И к нашему дому его не подгонишь, мы слишком далеко от реки живем.

— Пригодится для клуба, — заявил Суматоха.

— Какого еще клуба?

— Клуба плотогонов, вот какого!

Ниссе ничего не понял, но Суматоха явно посчитал свой ответ исчерпывающим, живо вскочил на плот и юркнул в каюту. Буквально через минуту он выглянул из двери и задал несколько неожиданный вопрос:

— Как будет Швеция по-испански?

— Суэциа, — недоумевая, ответил Ниссе.

Он окончательно опешил, когда вошел в каюту и увидел, что Суматоха прыгает как одержимый перед индейским мальчишкой, который испуганно забился в угол и присел на корточки. Да и как не испугаться, когда у тебя перед носом размахивают руками, словно собираются хорошенько стукнуть. А Суматоха громко пыхтел и приговаривал:

— Суэциа, Суэциа, Ингмар Юханссон…

Увидев Ниссе, он остановился и с отчаянием вымолвил:

— Ничего не воображает. Я ему и так, и так пытаюсь втолковать, что мы шведы. Уж казалось бы, чемпиона мира по боксу он должен знать! Какое там — ни бум-бум.

Ниссе сел на доски рядом с мальчиком и тихо заговорил с ним.

— Как я и думал, — сказал он наконец и засмеялся. — Никакого Ингмара Юханссона он не знает. И про Швецию никогда не слыхал

— Темнота! — сочувственно произнес Суматоха. — Скажи ему: если он пустит нас на свой плот, мы его примем в клуб.

Ниссе перевел его слова, потом еще что-то добавил от себя и после долгих переговоров сообщил сгорающему от нетерпения Суматохе:

— Порядок. Он говорит, что живет один на плоту и будет только рад, если мы примем его в наш клуб. И очень хорошо, говорит, если мы здесь устроимся, поможем ему отстоять плот, если какие-нибудь хулиганы попробуют его захватить.

— Теперь видишь, как важно устроить клуб, — с видом полководца произнес Суматоха.

Ниссе не очень-то понял, какая тут связь, но не успел задуматься над этим, потому что юный индеец достал глиняную флейту из семи трубок и заиграл веселую мелодию. Это была популярная южноамериканская песенка, Ниссе ее знал и стал подпевать. Суматоха — тоже, хотя не знал ни слов, ни мелодии, да так громко, что всех заглушил. Не заметив, что Ниссе нарочно замолчал, он знай себе горланил «тара-мара-корасора-эн-ла-ноче-се-рена», пока юный индеец не закатился смехом так, что не мог больше дуть в свою флейту. Должно быть, сольный номер ему понравился. Суматоха в этом и не сомневался, потому что индеец достал глиняный кувшин, налил в чашки, сделанные из скорлупы кокосового ореха, какой-то густой желтой жидкости и предложил гостям отведать. Суматоха глотнул, весь скривился и недовольно сказал:

— Какой странный апельсиновый сок. Да он прокис!

— Какой тебе апельсиновый сок, это чича, — ответил Ниссе. — Ее делают из корней маниоки: натрут, разведут водой и дают побродить. А то еще слюны добавляют. У индейцев так принято: женщины разжевывают корни маниоки, потом выплевывают, и получается вот такой чудесный освежающий напиток.

Суматоха чуть не. подавился и через силу выговорил:

— Если он скажет, что это его бабушка нажевала, я разобью ему кувшин об голову!

Но Ниссе успокоил его — эта чича приготовлена на воде.

— И вообще у него нет бабушки, — добавил Ниссе. — И родителей нет. Во всяком случае, он их никогда не видел. Сперва жил в детском доме, потом в одной семье, где его заставляли работать на кукурузе и ничего не платил! Он убежал от них и нашел вот этот плот. Сколько ему лег, не знает, имени своего тоже не знает, но все зовут его Чико. Это «малыш» по-испански.