Капитан "Оспрея" и другие рассказы - [23]

— Нет, мама! — ответил м-р Кетсби просто, — я привез себя и больше ничего.

М-с Трюфит сделала знак нетерпения, а ее дочь пристально рассматривала его, вспомнив, что она читала где-то, что по глазам всегда можно узнать сумасшедшего. Глаза м-ра Кетсби были темно-голубые и в настоящую минуту не выражали ничего, кроме самого искреннего восхищения ее особой.

— Когда вы последний раз видели Фреда? — спросила м-с Трюфит, делая последнюю попытку.

— Мама! — с пафосом воскликнул м-р Кетсби, — неужели ты не узнаешь меня? Я — Фред! Неужели я так изменился? Вы обе не изменились ни капли, и мне кажется, что я не далее как вчера прощался с вами и целовал перед разлукой Пруденс.

Пруденс ничего не ответила и продолжала пристально смотреть ему в глаза, потом она повернулась к матери.

— Это сумасшедший! — прошептала она. — Надо выпроводить его потихоньку. Не противоречь ему.

— Держись ближе ко мне, — сказала м-с Трюфит, которая страшно боялась сумасшедших. — Если он начнет буйствовать, открой окно и закричи. А я-то думала, что он принес вести о Фреде!.. Но как он узнал про него?

Дочь ее покачала головой и с любопытством разглядывала посетителя. Ему на вид можно было дать лет двадцать пять, и ей от души было жаль, что этот молодой и симпатичный человек страдает такой ужасной болезнью.

— Да, я целовал на прощанье Пруденс, продолжал он задумчиво. — Ты отвела меня подальше, Пруденс, и положила свою головку мне на плечо. Я всегда вспоминал это после.

Мисс Трюфит не отрицала сказанного, но закусила губки и внимательнее взглянула на него; ей пришло в голову, не напрасно ли она пожалела его.

— Расскажите мне все по порядку, что произошло в мое отсутствие, — сказал мистер Кетсби.

Мисс Трюфит обернулась к дочери и шепнула ей что-то. Может быть виной тому была нечистая совесть, но посетителю показалось, что он расслышал слово "полиция".

— Я сейчас вернусь, — сказала м-с Трюфит, вставая и поспешно направляясь к двери.

Молодой человек продолжал сидеть, как бы что-то обдумывая, но когда дверь закрылась за ней, проговорил с тревогой в голосе:

— Куда мать пошла?

— Недалеко, надеюсь! — ответила Пруденс.

— Я думаю, что… — мистер Кетсби встал со своего места: — я думаю, что лучше будет, если я пойду за ней. В ее годы…

Он пошел в переднюю и уже взялся за ручку двери, но Пруденс, вполне уверенная теперь, что он в здравом рассудке, не захотела оставить безнаказной такую дерзость.

— Вы уходите? — спросила она.

— Я думаю лучше пойти, — сказал мистер Кетсби значительно. — Дорогая мама…

— Вы испугались? — проговорила девушка с насмешкой.

Мистер Кетсби покраснел; он чувствовал себя не совсем ловко.

— Вы довольно храбры, когда имеете дело с двумя женщинами, — продолжала она презрительно. — Однако идите лучше, если вы трусите!

Мистер Кетсби взглянул на нее недоверчиво.

— А вы были бы довольны, если бы я остался? — спросил он.

— Я? — мисс Трюфит покачала отрицательно головой. — Нет, вы мне не нужны. Я только говорю вам, что вы трус.

Мистер Кетсби повернулся и решительно направился в гостиную. Пруденс взяла стул и села у двери, насмешливо оглядывая своего пленника.

— Я бы не хотела быть теперь на вашем месте, — сказала она, улыбаясь: — Мама пошла за полисменом.

— Вот как! — воскликнул мистер Кетсби. — А что же мы ему скажем, когда он придет?

— Скажем, чтобы вас засадили на несколько дней, — сказала Пруденс. — Вы это заслужили своей дерзостью.

Мистер Кетсби вздохнул.

— Это все сердце виновато! — сказал он серьезно, — меня не за что винить. Я видел вас у окна, видел, что вы хороши собою и добры…

— Никогда на свете на встречала я такой наглости! — воскликнула мисс Трюфит.

— Да я и сам удивляюсь себе, — заметил мистер Кетсби: — обыкновенно я даже скорее застенчив.

Мисс Трюфит взглянула на него укоризненно.

— Уж лучше замолчите и уходите скорее, — сказала она.

— Но ведь вы хотели, чтобы я был наказан?

— Я думаю теперь, что лучше вам уйти, пока еще не поздно, — сказала девушка.

В эту минуту раздался стук в двери. Мистер Кетсби, несмотря на свою самоуверенность, заметно изменился в лице; девушка с минуту колебалась, потом открыла соседнюю дверь в какой-то темный чулан.

— Вы попросту — глупы, — прошептала она. — скорее! Входите сюда. Я скажу, что вы ушли. Сидите тихо, я потом вас выпущу отсюда.

Она втолкнула его в чулан и закрыла дверь. Из своего убежища он слышал оживленный разговор у входа, слышал подробные описания, когда и куда он пошел.

— Никогда не встречала я еще такой дерзости, — говорила м-с Трюфит, усаживаясь в изнеможении в кресло, как только полисмен удалился. — Я не думаю, чтобы он был сумасшедший!

— Вероятно только слегка придурковатый, — громко заметила Пруденс, — он очень испугался, когда вы ушли. Я не думаю, чтобы он вернулся опять.

— Не посоветовала бы ему этого! — резко проговорила м-с Трюфит. — Этакая дерзость!

Она продолжала ворчать, между тем как Пруденс шепотом уговаривала ее. Очевидно усилия ее увенчались успехом, так как мать, к удивлению пленника, засмеялась сначала тихо, а потом так громко, что дочери пришлось ее останавливать. Он сидел и ждал, пока вечер наконец не сменился ночью. Под щелью в двери он заметил свет: очевидно зажгли лампу в столовой. Мать и дочь сели ужинать; он слышал, как Пруденс громко проговорила: