Капитан Михалис - [75]
– Так вот какую песню ты сложил о бедной вдове! Побойся Бога! – Стратис зажал ему рот. – Не знаешь, что поют в таких случаях?
– Тропарей захотел? С превеликим удовольствием!
Патазмос повернулся к покойнику, перекрестился и затянул какой-то псалом. Но закончить Патазмос не смог – разрыдался. А за ним и приятели, обливаясь слезами, припали к холодному телу.
– Брат мой, несчастный мой брат!.. – выл Фануриос.
Весь дом огласился воплями. Дверь в соседнюю комнату приотворилась, выглянула голова, покрытая черным платком, но Патазмос сердито замахал рукой, и голова исчезла.
Друзья выплакались, слезы принесли облегчение: каждый почувствовал прилив бодрости. Фануриос поплевал на ладони и сказал, потирая руки:
– Ну, братцы, а теперь давайте прыгать через него!
– Молодец! Здорово придумал! – в один голос воскликнули Стратис и Патазмос.
Подоткнув длиннющие шаровары, чтоб не путались в ногах, друзья перенесли покойника поближе к двери, выходящей во двор.
– Я первый! – заявил Фануриос. – Я брат ему!
Он отступил в глубь комнаты, разбежался и прыгнул так высоко, что ударился о притолоку. Но даже не почувствовал боли.
– Я перепрыгнул! – с гордостью провозгласил он. – Теперь твоя очередь, Стратис!
Тот взял разбег, ловко, по-кошачьи изогнулся в прыжке и пролетел над покойником, не зацепив его. Переведя дух, Стратис повернулся к лирнику:
– Ну, давай, Патазмос.
Но тот вдруг оробел. В нерешительности смерил взглядом помост. Какого черта его положили так высоко?
– Я не буду прыгать, – пробормотал он.
– И не стыдно тебе, Заноза?! – укоризненно проговорил Фануриос. – Критянин ты или нет? Прыгай, не трусь!
– Сказал – не буду! Мое дело на лире играть!
– Вот, значит, какой ты друг Манусакасу! Да своим отказом ты оскорбляешь саму память о нем! А ну прыгай, не то я сейчас колбасу из тебя сделаю!
Патазмос огорченно почесал плешь. Нехорошо получается, ведь он и в самом деле очень любил Манусакаса.
– Ладно! – наконец решился он и изготовился к прыжку. – Го-опля!
Однако, когда подлетел к помосту, ему вдруг почудилось, что Манусакас вдруг вознесся под самый потолок, и у бедняги подкосились колени. Помост опрокинулся, покойник рухнул на пол, а Патазмос упал на него.
– Тьфу, дерьмо собачье! – в сердцах закричал Фануриос. – Пошел вон отсюда! Всех нас опозорил! – Он пинком вышиб Патазмоса на улицу. – А ну-ка помоги, Стратис!
Они подняли с пола покойника, опять завернули его в саван, уложили на помост и пристроили в руки иконку.
– Не обижайся, брат! – утешал мертвеца Фануриос, поглаживая его по бороде. – Тебе ведь не больно.
Наклонившись, он поднял с пола бутыль, поболтал ее. На дне еще оставалось немного ракии. Друзья разлили остатки и снова выпили за упокой. Глаза у них слипались, головы свешивались на грудь. Вскоре оба храпели.
Солнце не прошло и половины пути, а капитан Михалис уже спешился во дворе Манусакаса. В черной рубахе, с черным платком на голове, в черных сапогах – ни дать ни взять Харон, – он отстранил женщин, которые с рыданиями бросились к нему. Войдя в дом, склонился над покойником, поцеловал в лоб и долго стоял, не отрывая взгляда от застывшего лица брата. Нынче с утра соседки принесли охапки васильков, майорана, мяты, ромашек и убрали ими гроб.
Капитан Михалис не проронил ни слова, ни слезинки. Жена Манусакаса Христина, сыновья и дочери, брат Фануриос, друзья Стратис и Патазмос, соседки окружили его, и казалось им, что братья – живой и мертвый – ведут между собой безмолвный разговор, глядя друг другу в глаза.
Постояв у гроба, капитан Михалис поднялся на второй этаж, в спальню брата. С грустью посмотрел на широкую опустевшую кровать, перекрестился на образа в углу, выглянул в окно. За куполом церкви Святого Иоанна виднелось вдали родное село Петрокефало, где и теперь живет отец. Но куда бы ни обратил взгляд Михалис, все заслоняло лицо покойного брата.
– Прощай, Манусакас! – Он бережно потрогал лежащие на тумбочке инструменты: брат еще недавно ими пользовался.
Пришел священник, покойника подняли. Женщины хватались за гроб, не давая выносить. Христина без чувств повалилась на пол, вокруг нее захлопотали соседки, брызгая в лицо водой, а похоронная процессия тем временем вышла за ворота и направилась за околицу, к кладбищу.
На похороны опять собралось много народу со всей округи – вооруженные мужчины, женщины в черных платках, – ведь Манусакас был человек известный, опора деревни. В этот траурный день ни один турок не решился показаться на улице. Женщины рвали на себе волосы, причитали, на все лады расхваливали убитого. Старый Сифакас, опираясь на сучковатую палку, первым шел за гробом. Много смертей повидал он на своем веку и хорошо знал, что Харон, этот сборщик податей на службе у Всевышнего, не ведает пощады. А потому незачем слезы лить, и старик шагал твердо и прямо, постукивая палкой по камням.
Священник быстро отслужил заупокойную, начертал в воздухе крест – последнее напутствие усопшему, перед тем как он уйдет, откуда пришел, и вновь станет землей и водой.
Гроб опустился в свежевырытую могилу. Священник бросил поверх горсть земли. Его примеру последовали все остальные.
Образ Христа интересовал Никоса Казандзакиса всю жизнь. Одна из ранних трагедий «Христос» была издана в 1928 году. В основу трагедии легла библейская легенда, но центральную фигуру — Христа — автор рисует бунтарем и борцом за счастье людей.Дальнейшее развитие этот образ получает в романе «Христа распинают вновь», написанном в 1948 году. Местом действия своего романа Казандзакис избрал глухую отсталую деревушку в Анатолии, в которой сохранились патриархальные отношения. По местным обычаям, каждые семь лет в селе разыгрывается мистерия страстей Господних — распятие и воскрешение Христа.
Творческое наследие Никоса Казандзакиса (1883–1957) – писателя, поэта, драматурга, эссеиста, исследователя и переводчика – по праву считается одним из наиболее значительных вкладов в литературу XX века. Родная Греция неоднократно предоставляла писателю возможность испытать себя и вплотную соприкоснуться с самыми разными проявлениями человеческого духа. Эта многогранность нашла блистательное отражение в романе о похождениях грека Алексиса Зорбаса, вышедшем в 1943 году, экранизированном в 1964-м (три «Оскара» в 1965-м) и сразу же поставившем своего создателя в ряд крупнейших романистов мира.
«Последнее искушение Христа» — роман греческого писателя Никоса Казандзакиса, который принес его автору всемирную известность. Впоследствии американский режиссёр Мартин Скорсезе снял по этому роману фильм, также ставший заметным событием в культуре XX века.
Эта книга не жизнеописание, но исповедь человека борющегося. Выпустив ее в свет, я исполнил свой долг — долг человека, который много боролся, испытал в жизни много горестей и много надеялся. Я уверен, что каждый свободный человек, прочтя эту исполненную любви книгу, полюбит Христа еще сильнее и искреннее, чем прежде.Н. Казандзакис.
Писатель, от лица которого ведётся повествование, решает в корне изменить свою жизнь и стать человеком действия. Он арендует угольное месторождение на Крите и отправляется туда заниматься `настоящим делом`. Судьба не приносит ему успеха в бизнесе, не способствует осуществлению идеалистических планов, но дарует нечто большее. Судьба даёт ему в напарники Зорбу.`Грек Зорба` — роман увлекательный, смешной и грустный, глубокий и тонкий. Мы встретимся с совершенно невероятным персонажем — редчайшим среди людей, живущих на Земле.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.