Капитан Михалис - [63]
– На пирушку собрался, Йоргакис?
– Время не ждет, сестра! – рассмеялся Поликсингис. – Харон ведь никого не помилует!
За Ханиотскими воротами, под белой от пыли мушмулой, его поджидали два приятеля – хромой капитан Стефанис и еще один, бледный, голубоглазый, с печальным лицом, огненно-рыжей бородкой, одетый по-европейски.
– Привет, братцы! Христос воскрес! – воскликнул капитан Поликсингис. – Капитан Стефанис, рад тебя видеть! А ты, мудрейший Идоменеас, все над своими бумажками корпишь? Нет чтоб выйти на улицу. День-то какой, воистину праздник! Ну, пошли!
– Ты прислал мне с капитаном Стефанисом записку… – начал Идоменеас.
– Потом, потом! Шевелитесь!
Солнце поднялось высоко: дело к полудню. Они вышли на крепостной вал. Справа от них сердито рокотало море, слева молоденький ослик катался в зеленой траве и широко разевал пасть, будто смеялся. Капитан Поликсингис поглядел на него и тоже расхохотался.
– Чему смеешься, капитан?
– Вспомнил, братцы, школьные годы. Однажды спросил меня покойный учитель Патеропулос: «Поликсингис, что есть осел?» «Подросший заяц, учитель!» – ответил я. А ну посмотрите на него, разве не прав я был?
Посмеялись приятели и двинулись дальше. Капитан Стефанис хромал, опираясь на кривую клюку, а Поликсингис заботливо поддерживал под руку кира Идоменеаса: ведь этот грамотей не привык ходить по камням, то и дело спотыкается.
– Держись, кум, уже недолго осталось!
– С какой это стати «кум»? – удивился Стефанис.
– Послезавтра венчается моя племянница Вангельо. А Сиезасыр с Идоменеасом сердечные друзья: оба зарылись в бумаги, как мыши в сыр… Дай Бог погулять и на твоей свадьбе, кир Идоменеас!
Но тот неодобрительно покачал головой. Был он выходец из древнего рода, отец его неподалеку от дома соорудил источник для всех, кто пожелает воды напиться, и дал этому источнику имя сына. А в окошке, что выходило на улицу, поставил большие часы, чтобы прохожие могли видеть, который час. И если самому нужно было узнать время, выбегал на улицу и смотрел. Сыну своему он нанимал разных учителей, чтоб учили его иностранным языкам. Даже раввин давал Идоменеасу уроки иврита.
– Придет время, – с гордостью говорил старик друзьям, – и мой сын принесет освобождение Криту. Помяните мое слово, наш остров завоюет свободу не оружием, а разумом!
Отец умер, сын вырос. Голова у него была набита всевозможными науками. Говорят, у него семь языков, судачили соседки, им страсть как любопытно было заглянуть ему в рот, чтобы увидеть, как все семь там умещаются. Но Идоменеас рта почти не раскрывал и вообще редко показывался на людях. Все дни сидел в своей пришедшей в упадок усадьбе над книгами, что-то писал, иногда надолго впадал в задумчивость, покусывая ручку. Так мелкими буквами исписал он очень много бумаги. Время от времени складывал эти листы вчетверо, засовывал в конверт и ставил отцовскую печатку с изображением богини Афины в шлеме и отдавал старой няньке Доксанье, чтоб отнесла на почту. Это были страстные послания русскому царю, в которых говорилось о страданиях Крита, тексты народных песен о русоволосых московитах и просьбы во имя православной веры послать к берегам Крита эскадру и освободить остров. Писал Идоменеас и президенту Французской республики, клеймил позором родину прав человека, просветительницу, освободившую Новый свет своей Великой революцией, а ныне равнодушно взирающую на порабощенный Крит. Еще писал Идоменеас английской королеве Виктории, призывая ее направить флот, а уж он, Идоменеас, похлопочет, чтобы критский порт Суда был отдан Великобритании. Этот знаменитый порт стал причиной многих бед: все великие державы облизывались на него и, чтобы он не достался никому из них, оставили Крит в лапах султана. Если б не этот проклятый порт, Крит давно бы уже был греческим.
Несколько лет назад, в день национального праздника 25 марта, кир Идоменеас напялил цилиндр и пошел в церковь. Едва дьякон, закончив чтение Евангелия, спустился с амвона, он занял его место, простер руки к прихожанам и воскликнул:
– Слушайте, братья! Господь просветил меня, я знаю, как освободить нашу родину! Критяне, все до одного, должны пойти в Суду и бросить в море по одному камню. Пусть обмелеет эта проклятая гавань, превратится в сушу, чтоб на нее больше не зарились сильные мира сего. Иначе не видать нам свободы! Вперед, братья!..
На амвон поднялся Мурдзуфлос, бережно взял кира Идоменеаса под руку и отвел домой. С того дня кира Идоменеаса одолела черная меланхолия. Никого видеть не хотел, опять ушел с головой в свою переписку. Теперь он посылал письма даже американскому президенту, а в конверт обязательно вкладывал карту, чтобы тот понял, где находится Крит, какое стратегическое значение имеет и почему не должен оставаться в руках турок. «О, родина Франклина и Вашингтона! – писал он. – О, страна свободы! Стоя среди моря на другом конце земли, Крит протягивает к тебе скованные цепями руки и взывает о спасении!»
Вот так всю свою жизнь кир Идоменеас ждал ответа на письма. То и дело выйдет во двор, спросит у старой Доксаньи не было ли писем, а потом опять запрется в своей комнате и строчит, строчит… Поэтому у него и времени-то не оставалось на встречи и разговоры с людьми. И по субботам, ближе к вечеру, заходил к нему, еле передвигая ноги и протирая очки, единственный друг еще со школы – Сиезасыр.
Образ Христа интересовал Никоса Казандзакиса всю жизнь. Одна из ранних трагедий «Христос» была издана в 1928 году. В основу трагедии легла библейская легенда, но центральную фигуру — Христа — автор рисует бунтарем и борцом за счастье людей.Дальнейшее развитие этот образ получает в романе «Христа распинают вновь», написанном в 1948 году. Местом действия своего романа Казандзакис избрал глухую отсталую деревушку в Анатолии, в которой сохранились патриархальные отношения. По местным обычаям, каждые семь лет в селе разыгрывается мистерия страстей Господних — распятие и воскрешение Христа.
Творческое наследие Никоса Казандзакиса (1883–1957) – писателя, поэта, драматурга, эссеиста, исследователя и переводчика – по праву считается одним из наиболее значительных вкладов в литературу XX века. Родная Греция неоднократно предоставляла писателю возможность испытать себя и вплотную соприкоснуться с самыми разными проявлениями человеческого духа. Эта многогранность нашла блистательное отражение в романе о похождениях грека Алексиса Зорбаса, вышедшем в 1943 году, экранизированном в 1964-м (три «Оскара» в 1965-м) и сразу же поставившем своего создателя в ряд крупнейших романистов мира.
«Последнее искушение Христа» — роман греческого писателя Никоса Казандзакиса, который принес его автору всемирную известность. Впоследствии американский режиссёр Мартин Скорсезе снял по этому роману фильм, также ставший заметным событием в культуре XX века.
Эта книга не жизнеописание, но исповедь человека борющегося. Выпустив ее в свет, я исполнил свой долг — долг человека, который много боролся, испытал в жизни много горестей и много надеялся. Я уверен, что каждый свободный человек, прочтя эту исполненную любви книгу, полюбит Христа еще сильнее и искреннее, чем прежде.Н. Казандзакис.
Писатель, от лица которого ведётся повествование, решает в корне изменить свою жизнь и стать человеком действия. Он арендует угольное месторождение на Крите и отправляется туда заниматься `настоящим делом`. Судьба не приносит ему успеха в бизнесе, не способствует осуществлению идеалистических планов, но дарует нечто большее. Судьба даёт ему в напарники Зорбу.`Грек Зорба` — роман увлекательный, смешной и грустный, глубокий и тонкий. Мы встретимся с совершенно невероятным персонажем — редчайшим среди людей, живущих на Земле.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.