Капитан Магу-3 - [5]

— И что, действительно, может зарезать?

— Полгода назад Штефран одноухий задумал сместить Смирко и встать во главе четы. Когда Смирко узнал об этом, он отрезал ему второе ухо и кое-что еще. Штефран умирал долго. С тех пор никто не рискует бросить ему вызов.

Два дня обучение себрийцев шло весьма интенсивно. На третий день прибыл Гжешко. Вместе с ним пришел небольшой обоз с оружием и полсотни новых добровольцев.

— Смотри, что я тебе привез, — издалека начал представитель «Свободной Себрии».

В одной из телег лежали длинные, ятаганные штыки к винтовкам Трибоди-Тартини.

— Отлично! Завтра же начнем обучение фехтованию на штыках.

Это еще не все, ты посмотри, кто к тебе пришел. Алекс обернулся в указанном направлении и замер. В следующую секунду он буквально повис на высоком худом себрийце.

— Горанович!!! Как ты меня нашел?

— Себрия очень маленькая. Когда я услышал, что у нас появился новый руоссийский офицер, маленький и очень злой, мне захотелось самому увидеть его.

Празднование встречи пришлось отложить до вечера, слишком много забот и хлопот навалилось на Алекса с прибытием пополнения. Если четники Смирко походили на волков, то эти, скорее, были быками. Такие же медлительные, неповоротливые и люто ненавидящие османийцев. Они не умели стрелять, ходить строем, передвигаться ползком и строить полевые укрепления, но очень хотели этому научиться. Это были крестьяне, буквально только что от сохи, бежавшие от османийцев из Южной Себрии. У всех там оставались семьи или родственники. И они очень хотели вернуться.

Появилась возможность сформировать два полноценных взвода по сорок штыков в каждом. При этом, Алекс смешал четников и вновь прибывших в составе взводов. Такое решение пришлось по душе далеко не всем. Смирко молчал весь день, но вечером, когда они с Алексом остались наедине, потребовал объяснений.

— Зачем ты разделил моих людей? Они давно вместе и хорошо знают друг друга. Мы вместе с османийцами воевали!

— Вместе вы не столько воевали, сколько разбойничали. Почему Гжешко назначил тебя моим заместителем?

— Ты здесь ненадолго, только чтобы укрепить авторитет среди нас, а командовать потом придется мне.

— Правильно, и командовать тебе придется всей ротой, а не разбойничьей четой! И думать ты должен как командир, а не как атаман! Ну разведу я их по разным взводам, так завтра же четники начнут смеяться над туповатыми и неуклюжими крестьянами, а те в ответ будут их ненавидеть немногим меньше, чем османийцев. И очень может быть, что завтра твоим четникам потребуется помощь в бою. Как ты думаешь, второй взвод им охотно поможет или еще подумает? А теперь представь, что оба взвода смешанные…

— Да, — признался Смирко, — об этом я как-то не подумал.

— Ты еще много о чем не подумал, а должен был. Четники уже хоть что-то умеют, а новичков еще надо научить с какого конца за винтовку браться. В смешанном взводе они быстрее научатся, имея перед глазами наглядный пример. Только надо сделать так, чтобы твои орлы их учили, а не издевались.

— И тут ты тоже прав. Что я еще упустил.

— Самое главное. Если хочешь стать хорошим командиром, для тебя не должно быть в роте чужих и своих, должны быть только свои. Ладно, пора спать, завтра трудный день будет, а я еще с Горановичем хотел поговорить.

История бывшего контрабандиста оказалась несложной. Уйдя из Олумоца, он некоторое время перебивался мелкими заработками, потом встретился со сторонниками только-только образовавшейся «Свободной Себрии» и примкнул к ним. Все имевшиеся у него деньги он отдал на покупку оружия.

— Езжу по всем Палканам, скупаю оставшиеся от османийцев трофеи, потом везу их сюда. Все по-прежнему, только теперь за товар могут повесить. Как только я узнал про заказ на штыки, я почему-то сразу подумал о тебе и не ошибся. А ты как здесь оказался?

— После того дела в Олумоце, меня из армии выперли именным императорским указом, хорошо хоть на каторгу не отправили, к счастью, нашлись заступники при дворе. Помыкался я в столице месяц-другой, да чуть с тоски не удавился. Плюнул на все, да и приехал сюда. Теперь вот для вас солдат готовлю. А ты как, дальше пойдешь или здесь останешься?

— Завтра уйду. Я бы остался, но ты же сам понимаешь…

— Понимаю, — согласился Алекс. — Эх, жаль, даже выпить нельзя!

Следующий день был не просто трудный, а очень трудный. Новички не умели заряжать винтовку, не знали, как пользоваться прицельными приспособлениями, не могли выставить расстояние на прицельной планке, поскольку не знали цифр. Зато у них было огромное желание научиться. С бычьим упрямством, раз за разом исправляя ошибки, они учились обращаться с оружием, а приказ выкопать траншею восприняли как отдых.

Ближе к ночи опять пришел сильно раздраженный Смирко.

— Почему они меня не слушают, а тебе только еще в рот не заглядывают?

— Потому что я — офицер армии победившей османийцев и освободившей половину Себрии, а ты — четник, то есть разбойник с большой дороги, а разбойников крестьяне во всем мире не любят.

— Да я их…

— Что ты их? Убьешь? Ну зарежешь двух-трех, может даже пятерых, а шестой убьет тебя. На одном страхе авторитет командира не построишь. Эти крестьяне тебя не боятся, они уже почувствовали свою силу и получили в руки оружие. В бою пули будут с разных сторон лететь, если не хочешь, чтобы одна из них прилетела тебе в спину, сделай так, чтобы тебе верили.