Капитан госбезопасности. В марте сорокового - [66]
Они сейчас шли, держась утоптанной тропинки. Никто им пока не встретился. Разве только однажды вдали слышали стук топора. Да и встретились бы — двое с котомками идут, эка дело.
— Работы никакой не было. Как мать выкручивалась, не знаю. Мне тогда шесть лет было, а брату десять. Помню только, как жрать всегда хотелось. Тошнило от голода. Теперь удивляюсь, как я умудрился таким вымахать. Может оттого, что в батьку пошел. Вот когда я от матки про батьку узнал, то твердо решил, что буду бороться против этой буржуйской сволочи. Лет с десяти мечтал, как убегу в Советский Союз, стану коммунистом, научусь воевать и приду назад Советскую власть ставить. Но убежал, только когда стукнуло двадцать. Мать не бросишь же. Брат помер, когда ему было пятнадцать. Надорвался, взявшись таскать мешки, и помер. Кто мать кормить будет? А когда мать умерла, мне тогда было двадцать, вот тогда и ушел. Пешком до Союза топал. И на брюхе через границу полз.
Василий улыбнулся.
— Я только в Советском Союзе впервые мороженое попробовал. Объелся им, помню, потом три дня животом ходил.
День расходился славный — ни облака, весеннее, уже по-настоящему теплое в этих местах солнце, ветер есть, но в лесу не чувствуется.
— А у нас только оккупанты успевали меняться. В двадцатом чехи пришли, потом, меня уж тогда здесь не было, в тридцать восьмом тут придумали Карпатскую Украину во главе с фашистским прихвостнем Волошиным, который окружил себя националистами, фашистами и белоэмигрантами. А в марте тридцать девятого Закарпатье к Венгрии отошло. Ничего, еще чуть-чуть подождать, и установим здесь власть трудящихся. Уже немного осталось. Вон как близко подошли. Только через Карпаты Советскую власть перевалить осталось.
— Так что там за замок, где эти якобы археологи обосновались? — спросил капитан.
— Может быть, они и настоящие археологи тоже. И шпионят, и копают.
— Почему ты так решил?
— Много чего интересного накопать можно. Настоящие археологи там тоже работали в конце двадцатых. Те точно были настоящие. Из Австрии приехали. Мой друг Емельян Чижмар подрядился к ним землекопом. Хорошо платили. Много, говорит, чего накопали. Замок этот вроде бы еще наш, старорусский. Тут же русская земля. Галиция. Князь Даниил Галицкий заселил ее русичами. Тот, кто Львов основал. Львов этот, товарищ Шепелев, князь в честь своего сына Льва назвал. Не знали?
— Нет, — сознался в пробеле товарищ Шепелев. — Не до экскурсий мне как-то было во Львове, не до музеев.
— Львовщина, Карпаты и Закарпатье — русские это осваивали и заселяли, но не удержали. Вот и замок с тех времен стоит, так говорят. Потом к венграм перешел, когда они захватили тут все и начали окапываться. Один из ихних буружуев, князек какой-то, вселился в замок и укрепил его, чтоб ни одна сволочь, товарищ капитан…
— Вот за товарищей и капитанов на первый раз устный выговор, — перебил Шепелев. — Одного «товарища» я пропустил мимо ушей, но хватит. В лесу — не в лесу, а на «ты» и по имени. Понял? Вот и хорошо. Кстати, откуда столько знаешь?
— Да у нас каждый про тот замок может рассказ дать. Кто больше, кто меньше. Стариковских баек опять же в детстве наслушался. Чижмар тоже полюбил нас просвещать, нахватался у археологов историй. Он вообще всей этой земляной канителью проникся. Если б, говорит, образованный был, в архачи тоже подался бы. Но его образования хватало разве, чтоб лопатой махать.
— И чего там дальше с замком было?
— Хан Батый тут шалил, все разорил, а замок даже не пытался штурмовать, мимо обходил. Потом, когда эти места вошли в Трансильванию, турки сюда воевать пришли. Про то много легенд у нас ходит, как в этом замке держался и в набегах турку бил князь Кемень.
— Как ты сказал?
— Кемень.
— Знавал я одного Кеменя. Впрочем, как на самом деле его звали так, наверное, и останется неизвестным, но теперь ясно, чей он себе присвоил псевдоним. Но на князя он похож не был. Однако замыкается некий круг. Что с тем князем стало?
— Погиб в бою с туркой.
— Второй Кемень тоже погиб. Но не от турки. Ну, продолжай. Неужто весь замок цел?
— Да нет. Разрушен. Руины. Стоит фундамент да остатки стен.
— Кто ж его так?
— По легендам, гайдук Ванька Пинтя. За то, что просидел в подвалах дольше, чем по приговору выходило. Дескать, выдолбил из бревна пушку и долбанул по замку с соседней горы. Да вранье, понятно. Чижмар говорил, что по-другому было. Лет двести назад в грозу молния шибанула в пороховую башню, та взорвалась. Взрывом все порушило, остальное сгорело в пожаре. Ну уж больше никто замок не восстанавливал, дальше он только осыпался потихоньку, да народ по дворам растаскивал себе на постройки.
В лесу прогромыхал выстрел. Василий встал как вкопанный.
— Пойдем, — позвал его продолжающий идти капитан. — Из охотничьего ружья пальнули.
— А, может, нам достать? — Василий показал за спину.
— Успеем.
Вещмешки они развязали потом…
Сначала они вышли к замку. Пройти мимо него было трудно. Разве если дать крюк в десяток километров. Замок расположился на горе, и на какой горе! От вершины до подножия метров восемьсот, а если измерять по склону, то километра полтора получится. Была недалеко, где-то в двух километрах от первой, гора и повыше, наверное, та самая с которой какой-то легендарный гайдук палил по замку из деревянной пушки.
Накануне советско-финской войны активизируются вражеские разведки. Финская разведка отправляет в Ленинград своего самого ценного агента, до того «законсервированного» и приберегаемого на крайний случай. Ему дано задание особой важности – такой важности, что разрешено задействовать все резервы финской резидентуры и позволено прибегать к любым, даже самым радикальным методам, другими словами – не останавливаться ни перед чем.Вычислить шпиона и задержать предстоит капитану госбезопасности Шепелеву и его опергруппе.
Идет Зимняя (советско-финская) война. Волею судеб и обстоятельств капитан госбезопасности Шепелев и его опергруппа оказываются в прифронтовой полосе. В тиши лесов и снегов, среди заброшенных и обитаемых финских хуторов, поблизости от расположения частей Красной Армии и на подступах к линии Маннергейма действуют вражеские шпионы и диверсанты: финские, шведские, немецкие.Капитан госбезопасности Шепелев и его опергруппа вступают в борьбу со шпионами и диверсантами..Книга рекомендована для чтения лицам старше 16 лет.
Четыре месяца прошло с тех пор, как цирковой акробат угодил из мира смога, ревущих автомобилей и навязчивой рекламы в мир, где всего это нет. В мир, где вместо компьютера — монахи и заклинания, вместо звонков в милицию — остро заточенный меч за поясом, а вместо родных откормленных чиновников с депутатами — какие-то непонятные самураи, императоры, сиккэны и сегуны.Самурайский мир прост, суров и этим притягателен. Однако не одно умение махать мечом решает здесь, кому кем быть, кому на какой ступеньке находиться.
Жизнь «черного археолога» полна опасностей. Незаконные раскопки могут завести далеко, очень далеко, например… в прошлое. И хорошо бы забросило в тихий уютный мир. Так нет — в самое полымя, в историческое лихолетье. И носило героя от выжженных полей империалистической войны до революционной Москвы. И везде приходилось несладко. Как можно не потерять себя в такой круговерти, не лишиться присутствия духа и просто выжить, тем более если ты человек из другой эпохи?! Трудно… Но можно. Можно и врагов одолеть, и влюбить в себя дочь помещика, и спасти достояние республики.
В какие только края не закидывала кочевая судьба Артема Топильского. Но на сей раз судьба явно перестаралась — цирковой артист очутился в средневековой Японии. Не очень-то его там, оказывается, и ждали! В военно-феодальной Японии вообще нет места чужакам. А что вы хотите? Япония живет почти в полной изоляции от внешнего мира. Бесконечная борьба самурайских родов за власть, земли и привилегии. Строгое кастовое деление общества и при этом сложнейшее переплетение разных ветвей власти. Суровые, жестокие нравы. И какой прием может ожидать незваного гостя? Да голову с плеч, вот и весь прием.Но не тот человек Артем, чтобы покорно подставить шею под меч.
Ученые наукограда Сколково совершили революционное открытие. ПРОРЫВ, равного которому не было от сотворения мира! Отныне история — открытая книга. Людям стало подвластно само время. Открытие не стали прятать за заборами секретных лабораторий. Гостеприимно распахнула двери государственная компания «Сколково. Хронотуризм». Покупайте путевку в прошлое и в путь!Первопроходцы, испытатели. Кому-то всегда приходится первым протаптывать тропу. На сей раз — тропу в прошлое. Это вторым, третьим и так далее будет легче, а первых забрасывают с недоработанной методикой, в полную непредсказуемость.
1885 год. Начальник почты в Коломне, Феликс Янович Колбовский, оказывается свидетелем того, как купец Гривов получает письмо, которое вызывает у него неописуемую радость. Однако на следующий же день купца находят повесившимся. Колбовскому это кажется странным, да и супруга купца уверена, что тот не мог покончить с собой. Феликс Янович убеждает своего друга – судебного следователя Кутилина – продолжить расследование. А сам Колбовский, увлеченный зарождающейся наукой графологией, параллельно ищет убийцу, анализируя почерк всех подозреваемых.
Это стало настоящим шоком для всей московской знати. Скромный и вроде бы незаметный второй царь из династии Романовых, Алексей Михайлович (Тишайший), вдруг утратил доверие к некогда любимому патриарху Никону. За что? Чем проштрафился патриарх перед царем? Только ли за то, что Никон объявил террор раскольникам-староверам, крестящимися по старинке двуперстием? Над государством повисла зловещая тишина. Казалось, даже природа замерла в ожидании. Простит царь Никона, вернет его снова на патриарший престол? Или отправит в ссылку? В романе освещены знаковые исторические события правления второго царя из династии Романовых, Алексея Михайловича Тишайшего, начиная от обретения мощей святого Саввы Сторожевского и первого «Смоленского вызова» королевской Польше, до его преждевременной кончины всего в 46 лет. Особое место в романе занимают вызовы Тишайшего царя во внутренней политике государства в его взаимоотношениях с ближайшими подданными: фаворитами Морозовым, Матвеевым, дипломатами и воеводами, что позволило царю избежать ввергнуться в пучину нового Смутного времени при неудачах во внутренней и внешней политике и ужасающем до сих пор церковном расколе.
1906 год. Матильде 16 лет, и больше всего на свете она любит читать. Однако ей предстоит провести всю жизнь на ферме в Северных Лесах, хлопотать по хозяйству, стать женой и матерью, заботиться о семье. О другой судьбе нечего и мечтать. Зря учительница говорит, что у Мэтти есть талант и ей нужно уехать в Нью-Йорк, поступить в университет, стать писательницей… Устроившись на лето поработать в отель «Гленмор», Мэтти неожиданно становится хранительницей писем Грейс Браун, загадочно исчезнувшей девушки. Может ли быть, что, размышляя о жизни Грейс, Матильда решится изменить свою?
После отмены крепостного права, побед на Балканах в Российской империи разрабатываются конституционные изменения. Однако внутренние и внешние враги самодержавия начинают охоту на императора: пущен под откос царский поезд, взорван Зимний дворец. Расследованием этих преступлений поручено заниматься адъютанту Великого князя Константина Николаевича, капитану второго ранга Лузгину.
В нью-йоркском музее «Метрополитен» неизвестный маньяк убивает нескольких музейных служителей и берет в заложники одиннадцатилетнего мальчика. В обмен на заложника преступник требует встречи с Джеймсом Нортом, детективом четвертого полицейского округа Нью-Йорка.Сам Норт не знает, что его судьба сплетена с линией бессмертной судьбы Киклада, критянина, погибшего в бою в древней Трое, и протягивается через Рим времен Нерона, Византию, империю Карла Великого, средневековую Прагу, чтобы странным образом влиться в многоликую сущность, которая единственная способна противостоять Атанатосу, воплощению мирового зла.
Голландец Роберт ван Гулик (1910-1967) не собирался быть профессиональным литератором. Большую часть жизни он прослужил в Пекине на дипломатической службе Ее Величества королевы Нидерландов. Однако, снимая по вечерам смокинг, ван Гулик садился за письменный стол – и постоянный герой его романов древнекитайский судья Ди Жэнь-цзе брался за расследование нового, необычайно загадочного преступления. – Разгадка тайны, Ваша светлость, кроется в рисунке на этой древней шкатулке. – Ма Жун почтительно склонился перед судьей.– Дело в том, что люди, замешанные в этом деле, верят в отвратительное учение, согласно которому, совокупление мужчины и женщины уподобляет людей богам и обеспечивает им спасение.– Меня не интересуют эти мерзкие ритуалы, – нахмурился судья Ди.