Капитан «Аль-Джезаира» - [74]

Однако это был всего лишь секретарь. Этого еще только не хватало! Слуга прямо кипел от ярости.

— Эй, приятель, держитесь-ка вы отсюда подальше! — попытался он оттеснить пришедшего с биржи от личной комнаты банкира.

— Синьор Гравелли там? — спросил взволнованный секретарь.

— Да, но вы ни в коем случае не должны его беспокоить. Это может стоить вам вашего места, — упорно заслонял ему дорогу Камилло.

— А-а-а, что за глупости, старик! — воскликнул молодой человек, пытаясь проскользнуть мимо слуги.

Проворнее, чем можно было ожидать от его возраста, Камилло устремился к двери и заслонил ее, широко раскинув руки.

— Мне совершенно необходимо к нему! — решительно и резко заявил секретарь.

Пикировка переросла в громкую и пылкую словесную дуэль. Секретарь попытался уже было проложить путь силой, как дверь вдруг распахнулась.

В дверях стоял Гравелли. Глаза банкира сверкали гневом, бешенством и ненавистью. Камилло съежился, сделался маленьким, словно заранее укрываясь от готовой разразиться бури.

— Что случилось? — Голос хозяина дома звучал предвестием взрыва, сравнимого разве что с извержением вулкана, беспощадно уничтожающим все вокруг.

Молодой человек сразу потерял дар речи. Он еще мало общался с Гравелли, но знал уже, что вступать с ним в пререкания крайне опасно. Обычно он говорил тихо и ходил мягко, как хищный зверь на бархатных лапах. А сейчас он прямо-таки взревел! «Эх, ведь предупреждал слуга-то, надо было бы мне прислушаться!» — подумал секретарь.

— Говорите!

Словно кинжалом, ударил этот приказ юного секретаря.

— Да говорите же! — снова потребовал банкир и, похоже, поднял даже сжатую в кулак руку. Для удара, что ли? Позже служащий не мог толком припомнить все эти детали, да, впрочем, и не хотел.

— Большая новость, синьор! Вся биржа стоит вверх ногами! — выпалил наконец секретарь. Совсем по-другому собирался он доложить это известие — сияя, весело улыбаясь.

— Ну?

Вверх — вниз, вверх — вниз… Что же на этот раз?

— Алжир пал!

Как радуется секретарь! Но что сулит это ему, Гравелли? Что ему делать сейчас? Надо найти какой-то ход, чтобы как можно быстрее суметь убраться из опасной зоны.

— Входите же! Скорее, скорее! Вина, Камилло, да побыстрей! Садитесь! Однако, накажи вас дьявол, мой мальчик, если вы чего-то не дослышали и принесли мне фальшивую новость!

Несмотря на некоторую холодность, чувствовавшуюся в этом приглашении, беседа за стаканом вина с самим патроном явилась подлинной радостью для бедного секретаря. Обильно, и даже несколько развязно, расцвечивая яркими красками первые свои сухие слова «Алжир пал!», молодой человек ожидал реакции банкира.

Никаких комментариев. Не поймешь, доволен ли финансист или нет. Слышит ли он его вообще? Не иначе как придется потом повторять все снова, подыскивать другие обороты речи, более подходящие слова.

Что-то с хозяином было не так. Даже стакан, который он поднял, чтобы чокнуться со своим служащим, слегка дрожал в его руке. Это был совсем другой Гравелли, человек, каким до сих пор его еще не знали.

— Не хотите ли поработать со мной здесь несколько часов сегодня вечером? — спросил он секретаря.

— Конечно, разумеется, синьор! — ответил тот и добавил, что для него очень большая честь и радость — доверие хозяина, и он готов трудиться день и ночь, и вообще все его силы принадлежат дому Гравелли. Его жена, друзья, к которым они собирались пойти, поймут важность этого предложения патрона и извинят его.

— Еще стаканчик, мой дорогой? — спросил банкир и налил вина ему и себе. — Славные капельки, огнем текут по жилам. Пришпоривают, окрыляют мысли, порождают… — не договорил он и, опорожнив одним глотком стакан, поднялся с кресла.

Беседа закончилась. Вечером они продолжат ее, и, возможно, секретарь узнает кое-что неожиданное. Глава дома, строгий хозяин, сделался вдруг очень обходительным.

За добрые новости вестнику вручили несколько золотых. Это было и вовсе необычно: Гравелли впервые самолично, из собственных рук вручал своему подчиненному подарок!

Вверх — вниз, вверх — вниз. Будущее должно, и будет, состоять из одних только «вверх»! С деем и его дьяволом Бенелли покончено. А с ним конец и роковому договору. После тьмы последних месяцев ослепительным, нереальным блеском, словно золото, засияло солнышко. Гравелли усмехнулся. Золото! Он извлечет его из крушения турецкого владычества в Северной Африке. Потери, уже сейчас можно сказать, восполнимы!

А богатство сгладит все неприятности.

Банкиру не требовалось прибегать к помощи своего секретного гроссбуха. Больше он в нем не нуждался. Мозг коммерсанта снова работал без ошибок.

Забывчивость, сказал посланец Властелина Гор… Посмел бросить это слово ему в лицо! Назвал его стариком. Нет уж, этих-то оскорблений он никогда не забудет, сколько бы лет ни прошло, и не успокоится, пока этот парень и его предатель-главарь не будут схвачены. Но первым делом он возьмет за горло тех поганых псов, что вынудили его к страховке «Пармы». Их сведения или подозрения о его делах, знать или вспоминать о которых никому из мелюзги не полагается, дорого им обойдутся. Но как бы половчее это начать? Золото откроет двери любых камер, и оно же, золото, может навсегда запереть, кого надо, за тюремные решетки. Длинные уши, собственные догадки — для многих уже это плохо кончилось. Итак?