Капитализм и шизофрения. Анти-Эдип (сокращенный перевод-реферат) - [19]

Вечное злопамятство подданных соответствует вечной мести деспота... Когда детерриториализованный знак становится означающим, колоссальное количество ранее явных реакций переходит в скрытое состояние... Месть и злопамятство -таково не начало справедливости, но ее становление и ее судьба в империях (в изложении Ницше). Согласно пророчеству Ницше, не является ли государство собакой, которая хочет умереть? Но не является ли оно также тем, что возрождается из пепла?.. И в этом случае нужно, чтобы смерть ощущалась изнутри, но чтобы она пришла извне.

Начало Эдипа – в имперском представлении, когда из смещенного представленного желания он стал самим вытесняющим представлением. Невозможное стало возможным; незанятый предел теперь занят деспотом. Эдип – это хромоногий деспот, осуществляющий двойной инцест путем перекодирования, а именно инцест с сестрой и инцест с матерью как телесными представлениями, подчиненными вербальному представлению (экстраполяция определенного объекта, двуоднозначность, введение закона в желание и подчинение желания закону – таковы новые паралогизмы власти)... Но мы еще очень далеки от психоаналитического Эдипа... Перед нами история желания, его сексуальная история. Но все детали работают здесь как колесная система машины государства. Желание, конечно, не разыгрывается между сыном, матерью и отцом. Но оно начинается с либидозной инвестиции государственной машины, а сверх того вытесняет машины желания. Инцест является следствием этой инвестиции (а не наоборот), он затрагивает сначала деспота, его сестру и мать, он является перекодирующим и вытесняющим представлением. Отец участвует в этом представлении в качестве представителя древней территориальной машины, сестра – как представительница нового союза, мать – как представительница прямого кровного родства. Отец и сын еще не родились. Вся сексуальность распределяется между машинами... Чтобы возник психоаналитический Эдип, нужно, чтобы вытесняющее представление стало представителем самого желания. И чтобы оно стало им в качестве смещенного вытесненного. Нужно, чтобы долг не только стал бесконечным долгом, но чтобы он был интериоризован и спиритуализован в качестве бесконечного долга (христианство и все последующее). Нужно, чтобы сформировались отец и сын, чтобы «маскулинизировалась» королевская триада, как прямое следствие интериоризованного бесконечного долга. Нужно, чтобы Эдипа-деспота сменили Эдипы-подданные, Эдипы-подчиненные, Эдипы-отцы и Эдипы-сыновья. Нужно, чтобы, завершив круг миграции, желание познало крайнюю нужду: быть обращенным против себя самого, обращение против себя самого, угрызения совести, чувство вины, привязывающими его к максимально декодированному социальному полю. /Лакановский психоанализ – возвращение к Эдипу-деспоту от образа Эдипа/.

Частная собственность и товарное производство – могильщики государства. Появляются классы, поскольку господствующие слои уже не совпадают с государственным аппаратом. Государство уже не перекодирует, а декодирует потоки. Государство не есть общественно-экономическая формация, поэтому марксисты и не знали, что с этим делать. /За демократиями скрывается деспот государственности/... Государство – это желание, которое переходит из головы деспота в сердца подданных, и от интеллектуального закона к целой физической системе, развивающейся на его основе и освобождающейся от него. Желание Государства, самой фантастической машины подавления, остается желанием, желающим субъектом и объектом желания. Желание – вот операция, состоящая в том, чтобы привнести дух изначального государства в новый порядок вещей, делать его максимально имманентным новой системе, внутренне ей присущим, основывать империю духа там, где одного тела недостаточно...

Почему капитализм развился в Европе, а не в Китае, у арабов? Дело не в недостатке техники, технической машины. Не в том ли дело, что желание там остается захваченным сетями деспотического Государства, инвестированного в машине деспота?.. Для капитализма есть только шизофреническое путешествие (позднее таково будет американское понимание границ: чего-то, за пределы чего надо выйти, что надо пересечь). Декодированные желания, желание декодирования существовало всегда, история ими изобилует... Капитализм – это не просто декодированные потоки, а обобщенное декодирование потоков, новая массивная детерриториализация, конъюнкция детерриториализованных потоков. Именно особенности этой конъюнкции делают капитализм чем-то всеобщим... Если варварская деспотическая машина основывалась на дизъюнкции записи, то капиталистическая машина основывается на конъюнкции: все декодированные потоки обрушиваются на производство, на «производство ради производства»... Капитал как новое полное детерриториализованное тело. Это уже не эпоха жестокости или террора, но эпоха цинизма, сопровождающегося странной набожностью (таковы две составные части гуманизма: цинизм – это физическая имманентность социального поля, а набожность – поддержание спиритуализованного прагосударства...). Эпоха цинизма – это эпоха накопления капитала. Капитал есть новый социус и квазипричина, овладевающая всеми производительными силами. Это дифференциальное отношение/отношение переменного и постоянного капитала – М.Р./ выражает глубинно капиталистический феномен превращения прибавочной стоимости кода в прибавочную стоимость потока. Что математическая видимость заменяет здесь древние коды, означает просто, что имеет место банкротство кодов и сохраняющихся территориальностей в пользу машины другого рода, функционирующей совсем по-другому. Это уже не жестокость жизни или террор одной жизни против другой, но деспотизм post mortem [После смерти (лат.) -Прим. перев.], деспот, ставший анусом и вампиром... Таким образом, промышленный капитал представляет собой новейшую форму кровно-родственных отношений.