Капитал Российской империи. Практика политической экономии - [72]
По мнению Е. Тарле: «Крымская война, русско-турецкая война 1877–1878 годов и балканская политика России 1908–1914 годов — единая цепь актов, ни малейшего смысла не имевших с точки зрения экономических или иных повелительных интересов русского народа». М. Покровский считал, что русско-турецкая война была растратой «средств и сил, для народного хозяйства совершенно бесплодной и вредной»>{836}. Скобелев утверждал, что Россия — единственная страна в мире, позволяющая себе роскошь воевать из чувства сострадания>{837}. Кн. П. Вяземский отмечал: «Русская кровь у нас на заднем плане, а впереди — славянолюбие. Религиозная война хуже всякой войны и есть аномалия, анахронизм в настоящее время»>{838}.
Война обошлась России в 1 млрд. руб., что почти в 1,5 раза превысило доходы госбюджета 1880 г. Кроме этого, согласно Сан-Стефанскому договору, помимо чисто военных расходов Россия понесла еще 400 млн. руб. «убытков, причиненных южному побережью государства, отпускной торговле, промышленности и железным дорогам»>{839}. «Биржевые ведомости» уже в конце 1877 г. в этой связи писали: «Неужели несчастия, переживаемые теперь Россией, недостаточны для того, чтобы выбить дурь из головы наших заскорузлых панславянистов… вы (панславянисты) должны помнить, что камни, Вами бросаемые, приходится вытаскивать всеми народными силами, добывать ценою кровавых жертв и народного истощения»>{840}.
За время войны 1877–1878 гг. денежная масса увеличилось в 1,7 раза, металлическое обеспечение бумажных денег уменьшилось с 28,8 до 12,4%. Нормализация денежного обращения в России наступит только через 20 лет, благодаря внешним займам и «голодному экспорту», — в 1897 г. введением золотого рубля>{841}.
Эпоха империалистических войн
С приближением к XX веку индустриальное развитие России приведет ее в новую эпоху, в которой уже давно находились развитые страны мира, — в эпоху империалистических войн. О приближении этой эпохе еще в 1839 г. провидчески писал А. де Кюстин: «Я… предвижу серьезные политические следствия, какие может иметь для Европы желание русского народа перестать зависеть от промышленности других стран».>{842}
До этого Россию от участи колонии Запада защищали суровый климат и необъятные пространства надежнее, чем Атлантический океан индейскую Америку. О. Бисмарк, предупреждая от войны с Россией, говорил: «Это неразрушимое государство русской нации, сильное своим климатом, своими пространствами и ограниченностью потребностей…». Кроме этого, русские достаточно быстро перенимали опыт европейцев, имеющийся разрыв между ними не позволял получить абсолютного превосходства. Период начала колониальной экспансии в Европе, в России вызвал реформы Петра I: «Петр <…> понял, что народ, отставший в цивилизации, технике и в культуре знания и сознания, — будет завоеван и порабощен», — отмечал по этому поводу И. Ильин>{843}.
Поэтому, несмотря на то, что Россия была слаба и отстала, война против нее с одной стороны была слишком затратной, а с другой не могла принести ощутимой выгоды. Эксплуатация России и без того осуществлялась экономическим путем. Так, в период индустриализации Германии «экспорт из России в Пруссию возрос с 1861 по 1875 гг. в 5 раз, из Германии в Россию поступало 2/5 всего русского импорта. До 1884 г. 4/5 всех русских займов находилось в руках немцев. Германии до 90-х гг. XIX в. принадлежало до 60–65% ввоза в Россию чугунных отливок, до 50% — железа, 50% — инструментов, до 70% — сельскохозяйственных машин и т.п. Германия снабжала русское железнодорожное и промышленное строительство капиталом, реализуя и размещая на своих биржах облигации русских железнодорожных обществ, акции промышленных компаний, организовывала в России акционерные общества. Облигации первых русских частных железных дорог были почти полностью реализованы на берлинском рынке. Первые русские акционерные коммерческие банки в значительной своей части были основаны при поддержке немецких банков». Исходя из этих фактов, Н. Обухов приходит к выводу, что «на Россию в Германии смотрели как на ближайшую, наиболее удобную полуколонию, на источник сырья, продовольствия, сбыта промышленной продукции»>{844}.
Западные наблюдатели высказывались гораздо жестче. Так, например, Э. Диллон называл немецкую экономическую политику «германском игом», превратившим Россию в «германскую колонию»>{845}. По словам Дж. Спарго: «Хладнокровная, безжалостная манера, с которой Германия осаждала Россию со всех сторон, как в Азии, так и в Европе, систематические усилия по ослаблению своей жертвы, его экономическая эксплуатация вызывает в памяти удушение Лаокоона и его сыновей»>{846}.
Основные противоречия между Россией и Германией касались экспорта русского хлеба[73]. Генерал А. Игнатьев, характеризуя сложившуюся обстановку, писал: «Российская империя Николая I и Александра II систематически онемечивалась, и немцы имели основания смотреть на нашу страну как на собственный “хинтерланд”, выжимая из нас все с большей и большей наглостью необходимые для себя материальные ресурсы. Навязанный России и вечно возобновлявшийся хлебный договор, кормивший немцев дешевым русским хлебом, как нельзя лучше характеризовал надетое на царскую Россию германское ярмо»
