Капитал Российской империи. Практика политической экономии - [29]

— и всякий купец, работающий в этом направлении, несомненно, содействует прогрессу России»^{341}. Помещичье землевладение начнет исчезать только в результате революции 1905 г., когда «за короткий срок помещиками будет продано около 10,5 млн. десятин земли»^{342}. П. Столыпин сделал это простым, но весьма дорогостоящим способом: «Крестьянский банк так поднял цены на землю, что помещики стали предпочитать продажу имений риску самостоятельного хозяйствования»^{343}. П. Милюков по этому поводу замечал, что П. Столыпин «“экспроприирует” казну в интересах 130 000 владельцев»^{344}. «Бережное отношение к интересам крупных землевладельцев, — добавлял М. Вебер в 1906 г., — этим не ограничивалось. Министр сельского хозяйства выступил против введения подоходного налога на том основании, что имущим классам «предстоит пережить тяжелые времена»»^{345}.

Казалось бы, выкуп помещичьей земли, установление капиталистических отношений, даст, наконец-то возможность перейти к экономически эффективным формам землепользования. Новых владельцев земли М. Салтыков-Щедрин уже в 1880 г. изобразил в образе купца Колупаева: «…с упразднением крепостного права… около каждого “обеспеченного наделом” выскочил Колупаев…»^{346} В отличие от помещиков купцы не страдали барскими замашками и относились к делу с предельным прагматизмом. Наглядным примером тому являются методы, которые они использовали для получения прибыли:

Первым — была аренда помещичьей земли. Характеризуя ее, А. Энгельгардт отмечал, что: «обыкновенно частные арендаторы вовсе не хозяева, а маклаки, кулаки, народные пиявицы, люди хозяйства не понимающие, искры божьей не имеющие <…> арендатор <…> стремится вытянуть из имения все, что можно, а затем удрать куда-нибудь, для новой эксплуатации, или уйти на покой, сделавшись рантьером»^{347}. «Труды податной комиссии» бесстрастно свидетельствовали: «Земли, переходящие из рук помещиков к купцам для этих последних служат только средством эксплуатации крестьян. Купец, пользуясь их малоземельем, доводит арендную плату за землю до крайних размеров…»^{348}

Годовые арендные расходы крестьян в начале 1880-х гг. достигали 130 млн. руб. (в 1,5–2 раза больше выкупных платежей!)^{349} «Только исключительно ненормальные отношения между договаривающимися сторонами, — отмечали исследователи того времени, — могут объяснить тот почти невероятный факт, что за 25 лет после освобождения, при полном отсутствии увеличения интенсивности хозяйства, цены упятерились и удесятерились»^{350}. 

Динамика прироста арендных цен в Сычевском уезде Смоленской губернии, в % >{351}

А. Чаянов по этому поводу замечал: «В России в период, начиная с освобождения крестьян (1861 г.) <…> крестьяне платили за землю больше, чем давала рента капиталистического сельского хозяйства… Арендные цены, уплачиваемые крестьянами за снимаемую у владельцев пашню, значительно выше той чистой прибыли, которую с этих земель можно получить при капиталистической их эксплуатации»^{352}. В подтверждение своих слов А. Чаянов приводил сравнительные расчеты доходов крестьянина и арендной платы. Согласно этим расчетам арендная плата в 3 с лишним раза превышала чистый доход крестьянина. С. Булгаков назвал это явление «голодные аренды»^{353}.

Соотношение арендных платежей и чистого дохода в начале XX века, руб. >{354}

	Доход	Аренда	Чистый доход	Аренда/чистый доход, раз
В среднем по России. А. Ермолов. 1900 г.	7,65	5,9	1,75	3,4
Воронежская губ. 1904 г. А. Чаянов	22,1	16,8	5,3	3,2
Коротоякский уезд 1904 г. А. Чаянов	22,1	19,4	2,7	7,2

Судить о масштабах аренд можно на основании исследований Н. Карышева, согласно которому крестьяне арендовали не менее 1/3 к размеру своих земель, или примерно 45 млн. дес. только в 47 губерниях Европейской России. Более 2/3 земли крестьяне арендовали у частных владельцев, остальное — у казны и удела^{355}.

Рост арендных цен был отражением еще более значительного явления — роста цен на землю. С 1863 по 1903 гг. было продано землевладельцами-дворянами 34 млн. дес. земли, в результате главная масса дворянских земель перешла в руки крестьянства и купечества, констатировал отчет Дворянского банка^{356}. За эти 40 лет цена на землю выросла почти в 5 раз. Одна из причин стремительного роста цен заключалась в широкомасштабной спекуляции землей: у самих крестьян не хватало средств, что бы купить имение помещика, поэтому они прибегали к услугам посредника. Например, «своего» Крестьянского банка, который оптом скупал дворянскую землю и продавал ее в розницу мелкими участками крестьянам по повышенной цене в кредит, тем самым, по мнению современников, он также «оказал бесспорное влияние на рост земельных цен»^{357}.

«Банк покупал землю в среднем по 45 руб. за десятину, а продавал землю из своего имения по цене до 150 руб., а землю помещиков еще дороже». Такая щена земли, безусловно, исключает эффективное использование купленной или арендованной земли <…>, — отмечал М. Вебер, — неслыханная конкуренция между покупателями и арендаторами подымает цену намного выше капитализированной продуктивности даже поместной земли — можно сказать, что верхнего предела цены нет…»