Капитал Российской империи. Практика политической экономии - [17]
. В подтверждение своих слов В. Воронцов приводил сравнительный расчет растраты производительных сил общества для ведущих стран мира, его итог сведен в представленную таблицу:
| Продолжительность земледельческого периода, мес. | Доля с/х населения, в % | Растрата производительных сил, в % | |
| Англия | 8 | 25 | 8,3 |
| Германия>{195} | 8–10 | 50 | 16,6–8,3 |
| США | 10 | 66 | 11 |
| Россия | 4–6 — 8 | 90 | 66,7–45–30 |
Таким образом, огромные трудовые ресурсы России в конце XIX в. использовались менее, чем наполовину, в то время, как в развитых странах мира почти на 90%. Эта ситуация сохранилась и в начале XX в., отмечал С. Витте: «Несмотря на огромные успехи, сделанные за последние 20 лет… естественные богатства страны мало разработаны, и массы народа остаются в вынужденном безделье»>{196}. Но и это было еще только началом…
Природные условия влияли на производительность труда еще с одной неожиданной стороны: они предопределяли нехватку земли в самой большой стране мира. Общий фонд пахотных земель по 50 европейским губерниям России с отмены крепостного права увеличился в 1,5 раза и в начале XX в. составлял около 120 млн. десятин, из них площадь посевов примерно 76 млн. десятин>{197}. Больше распахивать было нечего, земельные ресурсы России оказались практически исчерпаны. Причина этого явления заключалась в тех же природных условиях, которые резко ограничивали долю культивируемых земель России. Даже в ее Европейской части она была в среднем в 2–3 раза меньше, чем в европейских странах, а по количеству культивируемой земли на душу населения Россия уступала США более чем в 2 раза.
Причем даже внутри страны культивируемые земли располагались крайне неравномерно и существенно различались по продуктивности. В результате производство товарной сельхозпродукции в России обеспечивали всего лишь несколько регионов: так в 1909–1913 гг. 89,5% товарной пшеницы производилось всего в 11 (из 87) губерний, половину всей ржи в стране отправляли 8 губерний, пшеницы — 5, ячменя — 2, овса — 7 губерний>{198}. Остальные губернии не производили даже прожиточного минимума — 15 пудов всех хлебов на человека. Обследование, проведенное в те годы, показало, что «из 64 млн. крестьян-земледельцев Европейской России 34 млн. хлеб покупают, 20 млн. потребляют все, что производят, и только 10 млн. имеют избыток для продажи»>{199}.
Наглядное представление о производительности регионов дает погубернская карта среднедушевого остатка хлебов. При росте урожайности от центра к Причерноморью на 20–40% различия в производительности определялись, прежде всего, размерами посевной площади, приходящейся на душу населения, которая увеличивалась в том же направлении в 3–5 раз.
Распределение сельхозпроизводства наглядно отражалась и в различиях в режиме питания, который так же менялся с севера на юг. Вот как описывал его П. Грегори: «Российский народ обыкновенно ест три раза, но большая часть два раза. В Малой России же случается, что до пяти раз в день едят»>{201}. Два раза ели в нечерноземной зоне, три — в черноземной, до пяти — на Украине и Предкавказье.
Питание в свою очередь так же оказывало самое непосредственное влияние на производительность труда. Указывая на эту сторону проблемы, С. Булгаков приводил «чрезвычайно выразительное свидетельство Дуэ относительно интенсивности американского труда: «От рабочего требуется здесь вдвое или втрое большее количество труда, чем в Европе. Машины на фабриках идут почти вдвое скорее, чем в Англии, и втрое скорее, чем в Германии. При прядении хлопка рабочий делает до 20 английских (4 немецких) миль; ткач, который не может присматривать, по крайней мере, за двумя станками, едва ли проживет своей заработной платой. Каменщик, который кладет в день менее 2500–3000 кирпичей, найдет работу только в случае большой нужды, потому что четырехэтажные дома в 25 футов ширины должны быть готовы в 4 месяца. Сельский рабочий должен быть в состоянии один наблюдать за 40 акрами, и при этом его рабочий день даже летом продолжается не более 10 часов. Здесь в Америке никто не располагает временем, чтобы курить во время работы. На фабриках нельзя болтать, и вообще делать какой-либо перерыв; это запрещено или же становится запрещенным само собою»…
Естественно, что такая напряженная работа, отмечал С. Булгаков, требует и соответствующего питания. «Одним картофелем, хлебом и вообще мучнистыми продуктами не может прожить ни один американский работник. Даже итальянцы, словаки и ирландцы, привыкшие дома к исключительно растительной пище, скоро усваивают привычку получать больше трех раз в день мясо или вместо него яйца, масло и сыр, молоко, рыбу и питательные напитки. Растительные блюда служат не больше как приправой и употребляются в малом количестве»>{202}.
В России же рацион крестьянина и рабочего состоял в основном из мучнистых продуктов и картофеля. По словам А. Энгельгардта, крестьяне земледельцы питаются «исключительно хлебом».
