Капетинги. История династии (987–1328) - [6]

Шрифт
Интервал

.

В этой мозаике крупных и мелких княжеств, земельный массив, который государь сохранял под своим непосредственным контролем — историки называют его обычно «королевским доменом», — наделе был таким же княжеством, что и все остальные. Он выделялся лишь благодаря власти — высшей, но признаваемой не всеми — своего правителя. Этот домен простирался от Санлиса до Нуайона на севере и до Орлеана и Буржа на юге; посередине находился Париж, который в то время был всего лишь одной из резиденций государей, переезжающих с места на место (так же поступали и территориальные князья). Эти земли были остатками двух крупных комплексов: с одной стороны — королевского домена (фиска) Каролингов, чьи обширные земли почти полностью достались светским или церковным сеньорам, а окончательная утрата Лотарингии вместе с находившимися на ее территории великими местами каролингской памяти сделала еще более призрачным воспоминание об этом домене после 987 г.; с другой стороны — Нейстрийской марки, крупного военного округа между Сеной и Луарой, принадлежавшего Робертинам, из которого они упустили немалые земли, когда доверили их в управление своим вассалам, впоследствии присвоившим эти территории: Шартр, Блуа и Шатоден также стали центрами мелких независимых княжеств. Таким образом, первые Капетинги располагали властью, сравнимой с той, которой обладали правители других княжеств северной Франции — по правде сказать, более слабой. Кроме того, они могли опереться на епископства, окаймлявшие их земли на севере и востоке, а королевский титул в принципе обеспечит им верность (но помощь — не всегда) графов и герцогов к северу от Луары. Напротив, южная половина королевства еще до 987 г. начала утрачивать связь с королем, которого там признавали государем, но в реальности не видели.

Хрупкий политический и социальный порядок, установившийся в королевстве к 987 г., многим был обязан клирикам: в самом избрании короля епископат сыграл весомую роль. Спустя два года на юге епископы впервые провозгласили мир Божий (собор в Шарру, 989 г.), нацеленный на то, чтобы обуздать разгул насилия, вызванного войнами между могущественными сеньорами. Как раз в южной части королевства — которую территориальные князья не так крепко держали в руках, как их северные собратья, — распространяется религиозное, политическое и культурное влияние клюнийского ордена, состоявшего из обширной сети приорств и приверженцев. Дисциплинарный контекст этой экспансии характеризуется ослаблением позиций папства и общей посредственностью белого духовенства, чрезмерно подчиненного светской аристократии. Духовному контексту было присуще то особое место, которое отводилось медитации монахов, несших спасение мирянам своей коллективной, возвышенной и премудрой молитвой. Поэтому немало крупных и мелких сеньоров основывало в то время монастыри и дарило им часть своей вотчины, положив начало широкому движению, продолжавшемуся последующие два столетия. Успеху Клюни у южной аристократии на севере вторили реформа и подъем крупных обителей, нередко связанных с князьями, таких как аббатства Фекан и Мармутье. Королевские монастыри Флери, Сен-Дени и Сен-Мартен в Туре не остались в стороне от этого одновременно духовного и вотчинного возрождения. Особенно Флери в эту эпоху являлось центром литургического и интеллектуального влияния. Отношения между этими крупными монастырями и епископатом не всегда обходились без столкновений, как из-за вопросов, касавшихся независимости, на которую начинали претендовать аббатства, жаждавшие добиться неподсудности, так и из-за расхождений в представлениях об иерархии христианского сообщества.

Относительное политическое равновесие, царившее между княжествами в конце X в., долго не продлилось. Дробление власти лишь временно остановилось на уровне графства; потом и графства постигла та же участь. XI век стал временем независимых шателенств, как X в. был временем княжеств. Строительство примитивных крепостей из земли и дерева — замки на холме, невысокая ограда — станет прекрасным подспорьем для местных сеньоров, чтобы стряхнуть опеку графов и подчинить себе крестьян окрестных земель. Но в 987 г. пока все обстояло иначе; графы надежно держали в своих руках еще немногочисленные замки и бдительно присматривали за шателенами, охранявшими для них эти укрепления. На примере графства Маконского Жорж Дюби показал[17], как эти замки были местами привилегированного отправления графской власти, в особенности правосудия. Несмотря на фактическую независимость, которой пользовались лица, занимавшие высшие посты в королевстве, каролингский порядок в целом все еще сохранялся в конце X в. Публичное правосудие, его краеугольный камень, по-прежнему отправлялось почти повсеместно в старых формах — даже если отныне оно затрагивало только элиты, — и личная власть, осуществляемая графами и их помощниками — виконтами, вигье и шателенами, — была представлена как делегированная сверху. Но едва ли, минуя одно поколение, страна покрылась замками, построенными вассалами графов. Уже с 80–Х гг. X в. вассалы графа Маконского начали приобретать независимость и осуществлять власть в собственных интересах. После тысячного года этот процесс охватил все королевство, чему способствовали сложности с передачей наследства, пошатнувшие господство графов и герцогов. На заднем плане этих притязаний графских вассалов на независимость и ширившихся в связи с ними вооруженных столкновений вырисовываются контуры крупномасштабного социального сдвига; могущественные сеньоры набирали отряды всадников,


Рекомендуем почитать
Советский век

О чем книга «Советский век»? (Вызывающее название, на Западе Левину за него досталось.) Это книга о советской школе политики. О советском типе властвования, возникшем спонтанно (взятием лидерской ответственности за гибнущую страну) - и сумевшем закрепиться в истории, но дорогой ценой. Это практикум советской политики в ее реальном - историческом - контексте. Ленин, Косыгин или Андропов актуальны для историка как действующие политики - то удачливые, то нет, - что делает разбор их композиций актуальной для современника политучебой. Моше Левин начинает процесс реабилитации советского феномена - не в качестве цели, а в роли культурного навыка.


Веселая Эрата. Секс и любовь в мире русского Средневековья

Книга Евгения Мороза посвящена исследованию секса и эротики в повседневной жизни людей Древней Руси. Автор рассматривает обширный и разнообразный материал: епитимийники, берестяные грамоты, граффити, фольклорные и литературные тексты, записки иностранцев о России. Предложена новая интерпретация ряда фольклорных и литературных произведений.


Неизвестная крепость Российской Империи

Книга рассказывает об истории строительства Гродненской крепости и той важной роли, которую она сыграла в период Первой мировой войны. Данное издание представляет интерес как для специалистов в области военной истории и фортификационного строительства, так и для широкого круга читателей.


История экономики Дальнего Востока

Рекомендовано учебно-методическим объединением вузов России по образованию в области национальной экономики и экономики труда в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений, обучающихся по специальности 06.07.00 - "Национальная экономика" и другим экономическим специальностям. Рецензенты: Р. Г. Леонтьев, доктор экономических наук, главный научный сотрудник Института комплексного анализа региональных проблем ДВО РАН, профессор кафедры финансов и кредита Дальневосточного государственного университета путей сообщения, Ю.


ГУЛАГ без ретуши

Эта книга — как зеркало. Посвящённая ГУЛАГу, она рассказывает не только о его истории, создателях, руководителях, лагерной жизни и кадровой политике, но рисует портрет сегодняшнего общества, поднимая проблемы вневременные. Факты и цифры неумолимо свидетельствуют об истинной истории и трудностях становления молодого Советского Союза. Списки реальных врагов и их география впечатляют, но могло ли быть иначе, когда весь мир был против одной страны?.. Судьбы сменявших друг друга наркомов НКВД Ягоды, Ежова, Берии, а затем и Хрущёва обнажают реальное лицо проводимой ими политики, когда несогласные были опаснее уголовников. Кому спасла жизнь гулаговская система? Ответ на этот вопрос напрямую связан с развалом СССР, так же как и вооружённая ненависть теперешних националистов Украины.


Тоётоми Хидэёси

Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.


Андроник I Комнин

Последний византийский император из династии Комнинов вошел в историю как фигура исключительная. Еще со времени Никиты Хониата утвердилось мнение, активно распространяемое в новое время (особенно представителями историографии эпохи Просвещения), что Андроник I Комнин был типичным тираном на троне, не разбиравшим средств для достижения собственных целей. Андроник I проводил политику жестокого террора и социальной демагогии, что привело не только к непрочности его режима, но и к последующему упадку и гибели Империи в 1204 году.


Эволюция римской военной системы I-III в

Банников Андрей Валерьевич. Эволюция римской военной системы в I—III вв. (от Августа до Диоклетиана). — СПб.: ЕВРАЗИЯ, 2013. — 256 с., 48 с. цв. илл. Образование при Августе института постоянной армии было поворотным моментом во всей дальнейшей римской истории. Очень скоро сделался очевидным тот факт, что безопасность империи требует более многочисленных вооруженных сил. Главными препятствиями для создания новых легионов были трудности финансового характера. Высокое жалованье легионеров и невозможность предоставить ветеранам в полном объеме полагавшегося им обеспечения ставили правительство перед практически неразрешимой дилеммой: каким образом сократить расходы на содержание войск без ущерба для обороноспособности государства.


Первая гражданская война в Риме

Антон Викторович Короленков Первая гражданская война в Риме. — СПб.: Евразия, 2020. — 464 с. Началом эпохи гражданских войн в Риме стало выступление Гракхов в 133 г. до н. э., но собственно войны начались в 88 г. до н. э., когда Сулла повел свои легионы на Рим и взял его штурмом. Сначала никто не осознал масштабов случившегося, однако уже через год противники установленных Суллой порядков сами пошли на Рим и овладели им. В 83 г. до н. э. Сулла возвратился с Востока, прервав войну с Митридатом VI Понтийским, чтобы расправиться со своими врагами в Италии.


Короли Италии (888–962 гг.)

Известный итальянский историк Джина Фазоли представляет на суд читателя книгу о едва ли не самом переломном моменте в истории Италии, когда решался вопрос — быть ли Италии единым государством или подпасть под власть чужеземных правителей и мелких феодалов. X век был эпохой насилия и бесконечных сражений, вторжений внешних захватчиков — венгров и сарацин. Именно в эту эпоху в муках зарождалось то, что ныне принято называть феодализмом. На этом фоне автор рассказывает о судьбе пяти итальянских королей, от решений и поступков которых зависела будущая судьба Италии.