Каперский патент - [94]

Ему предстоит женитьба на приторно милой девушке, влюбленной до безумия. Не очень умной, зато из хорошей семьи и отличное приданое. Я помогла устроить помолвку, и его бабушка очень мной довольна — когда вспоминает об этом, далеко не всегда.

— Очень рад услышать это, дорогая моя Вильерс… — начал было Стивен, но его прервал приход служанки.

Диана была вынуждена кричать ей так громко, как была способна, и, заметно охрипнув, объяснила:

— Ульрика говорит, что дома есть только яйца и копченый лосось. Я как раз собиралась за покупками, когда мы встретились. Она спрашивает, не желает ли господин вяленой лапландской оленины.

Ульрика внимательно следила за лицом Стивена. Увидев на нем выражение удовлетворенного согласия, она ушла, хихикая.

— Так, с Гедимином Ягелло мы разобрались. — продолжила Диана. — Кстати, когда они приедут, говорить придется по-французски, ее английский еще хуже. Давай начнем сначала — откуда ты прибыл?

— Из Англии, на «Сюрпризе», с Джеком Обри.

— Он в Стокгольме?

— Он отправился в Ригу, но вернется через день-два. Он шлет тебе свою любовь, их любовь. Так он и сказал: «Передай нашу любовь кузине Диане».

— Дорогой наш Джек. Господи, как же нас с Ягелло взбесил этот чудовищный суд. Он постоянно в представительстве, у него есть вся английская пресса. Джек перенес суд очень тяжело?

— Чудовищно тяжело. В предпоследнем плавании, по пути к Азорским островам, ты бы его не узнала: холодный, неулыбчивый. Никакого личного контакта с новыми офицерами и матросами, очень мало со старыми. Он на них нагнал страх Господень. Как я заметил, на корабле играть роль долго не получится — экипаж быстро заметит фальшь. Но настоящие чувства они узнают, и в данном случае Джек их ужасал.

— Но именно там он захватил огромные трофеи. Разве это не улучшило его настроения?

— Он успокоился за Софию и детей — дела в Эшгроу, кажется, обстояли печально. Но призовые деньги, даже в таком количестве, суть дела не поменяли. А вот Сен-Мартен поменял.

— О да, да! Как мы радовались! Капитан Фэншо в представительстве сказал, что это самая удачная подобная операция за всю войну. Его же должны теперь восстановить?

— Думаю, могут. Тем более, что его кузен Нортон отдал ему место от Милпорта, карманного округа на западе.

— Теперь-то уж точно, с такой небольшой разницей голосов в парламенте. Как же я рада за них обоих. Я обожаю Софи! Стивен, прости меня, но нужно присмотреть за олениной. У лапландца бывают трудности с Ульрикой. Он, видишь ли, не из этого дома — Ягелло мне его просто одолжил вместе с фаэтоном и лошадьми, чтобы возить бабушку в церковь и иногда в город. А со мной он ладит.

Оставшись один, Стивен стал размышлять. Одно время он считал, что Диана, наверное, летает на воздушном шаре просто для удовольствия, но сейчас казалось более вероятным, что изначальная его и Блейна мысль оказалась верной. Жила она пусть и не в мучительной бедности, но уж точно небогато. Его мысли мчались вперед, пытаясь обуздать невероятную спешку и возбуждение духа, чтобы он мог выработать убедительный, связный способ изъясниться. Он вынул из кармана аптекарский флакон и ломал восковую печать на пробке, когда Диана вернулась с его свертком:

— Стивен, ты это оставил в экипаже. Пишан отнес его в кухню.

— Спасибо, — воскликнул он, пряча бутылку обратно. — Это листья коки, я их купил в Стокгольме.

— А для чего они нужны?

— Они снимают усталость, и, при правильном применении, чувствуешь себя умнее и даже остроумнее. Я тебе их посылал из Южной Америки.

— К несчастью, они не дошли. Мне хотелось бы почувствовать себя умнее и даже остроумнее.

— Мне очень жаль. Дела не идут как надо. Скажи, ты получила письмо, которое я отправил из Гибралтара перед южноамериканским плаванием? Я его передал с Эндрю Рэем, который ехал домой посуху.

— Господь свидетель, ты же не доверился этому чертову ничтожеству Рэю? Я его видела пару раз, когда он вернулся. Сказал, что видел тебя на Мальте. Вы вместе слушали музыку. Кажется, ты наслаждался водолазным колоколом и другими удовольствиями Валетты. Но ни о каком письме или сообщении он не сказал. Надеюсь, в нем не было ничего секретного.

— Ничего, что мог бы понять незнакомец, — заверил Стивен, вставая — пожилая дама открыла дверь.

Это оказалась графиня Тессин. Диана представила их друг другу на французском, добавив, что Стивен — друг Гедимина. Она его представила как месье Мэтьюрина-и-Доманова — совершенно правильно, но лицемерно. Можно было не волноваться — старая дама слегка смутилась и, узнав, что Ягелло не ждут до обеда, ушла, хотя ее и просили остаться.

— Позвольте предложить вам руку, мэм? — спросил Стивен.

— Вы очень добры, сэр, очень любезны, но меня ждет Аксель. Он привык к моей походке.

— Если я когда-нибудь постарею, — призналась Диана за обедом, — то надеюсь, что смогу держать в уме изменения ценности денег.

— Немногим это дано.

— Нет, и графиня Тессин не из их числа. Изменения пугают ее до… не хочу сказать до скупости, она все-таки очень добрая. Но говорит, что вынуждена считать каждый пенни и уволила почти всех слуг. С меня берет чудовищно высокую арендную плату, а почти весь парк сдала под пастбище. Мне остался лишь маленький паршивый выгул. Я так надеялась разводить арабских лошадей, но здесь нет места. Стивен, почему ты не ешь? Есть у меня пара, прекрасную маленькую кобылку я тебе обязательно покажу после обеда, но будь у меня такой отличный луг, как у Джека Обри, я бы завела дюжину.