Капер - [97]

Постепенно слабина выбралась, и трос, закрепленный на палубе, натянулся, как струна. Опасения рабочего оказались напрасными, и он выдержал нагрузку многотонной махины фрегата. Тот продолжал медленно продвигаться вперед и, поскольку дальнейшему продвижению мешал натянутый швартов, начал прижиматься к причалу. Наконец, заскрипели кранцы, роль которых выполняли старые сети, набитые отслужившими свое обрывками канатов.

Едва только судно замерло у причала, как матросы дали слабину, чтобы рабочий мог перевязать трос на другой кнехт. А на освободившийся намотали кормовой. Теперь дать натяжку с помощью носового и кормового кабестанов. Все. Двадцатипушечный красавец надежно пришвартован в тихой гавани.

– Сэр, швартовка закончена, – обернувшись к капитану, доложил молоденький лейтенант.

Судя по возбужденному виду, парень только-только получил лейтенантское звание. И эта швартовка была первой в его начинающейся карьере. Ничего удивительного в том, что он переволновался и его глаза заливает пот. Нет, конечно, сейчас лето, а здесь не бывает холодно даже зимой, а парень привычен к более прохладному климату. Но только не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: погода тут ни при чем.

– Хорошая работа, Коллинз, – удовлетворенно кивнув и хлопнув парня по плечу, бодро произнес капитан.

Правда, при этом было заметно, что он испытывает некое облегчение. Не иначе как лейтенант только что прошел очередной экзамен, а капитан пребывал в борьбе с желанием взять все в свои руки. Молодой офицер не избежал не только шероховатостей, но даже откровенных ошибок. Так что волноваться было от чего. Однако капитан нашел в себе силы дать возможность птенцу совершить первый самостоятельный полет.

Похвалив юношу, капитан скосил взгляд на своего первого лейтенанта. Тот прекрасно понял начальника и едва заметно кивнул. Да, он обязательно проведет с Коллинзом разбор допущенных свежеиспеченным офицером ошибок. Просто как старший товарищ. Если же замечания начнет делать капитан, это однозначно будет воспринято как разнос.

Вообще-то для английского флота подобное отношение было нетипичным. Здесь привыкли к жесткой, если не сказать, жестокой дисциплине. Даже мичманы и офицеры щеголяли исполосованными плетью спинами. Все так. За провинности на флоте строго спрашивали со всех. Но виконт Омальский предпочитал относиться к своим подчиненным хотя и строго, но с открытым сердцем. И экипаж платил ему тем же, готовый идти за ним хоть в пасть к дьяволу.

– Лейтенант Дайсон, оставить на корабле вахтенных и подвахтенных. Остальным – увольнение на берег. Пусть парни порезвятся.

– Слушаюсь, сэр, – тут же отозвался первый лейтенант.

В общем, ничего удивительного. Обычная практика для капитана, проявляющего постоянную заботу о своих людях. Вот только тем не следовало чересчур уж на это полагаться. На моряка, стоящего вахту слегка пьяным, капитан не обратит внимания. В конце концов, моряки пили во все времена, и даже была предусмотрена полуденная порция рома. Но не приведи Господь любому моряку при этом халатно отнестись к своим служебным обязанностям или опоздать из увольнительной, и уж тем более – к заступлению на вахту. Плетка тут же спляшет на его спине. Вернее, за час до обеда. Именно это время в плотном корабельном расписании отводится на наказания.

– Мичман Портер.

– Я, сэр, – тут же отозвался великовозрастный мичман, которому, похоже, никогда не стать лейтенантом.

Шутка сказать, тридцать два года, а он все еще в мичманах. Ему никак не давались науки, а потому он с треском провалил три попытки получения лейтенантского звания. И если судить по тому, что он прекратил подавать прошения, а к обучению стал относиться откровенно наплевательски, мичман смирился с нынешним положением.

Впрочем, на своем месте он был по-настоящему хорош. Что же, не всем быть лейтенантами. Отличные исполнители не менее ценны. К тому же Портер был весьма ушлым малым, способным раздобыть буквально все даже в незнакомом порту. Уж очень хорошо у него получалось ладить с людьми. Кстати, благодаря именно ему среди мичманов «Стремительного» сложился крепкий коллектив со своими традициями и правилами. Возможно, Портер предпочел остаться первым среди мичманов, чем становиться последним среди лейтенантов.

– Мичман, мне не помешала бы лошадь, – заявил капитан.

– Как скоро, сэр?

– Я сейчас к губернатору. Доложусь о прибытии. Наверняка задержусь у него, думаю, на час, не меньше. Так что примерно к этому времени.

– Будет исполнено, сэр. Вам понадобится сопровождающий?

– С какой стати?

– Я слышал, что на Барбадосе в последнее время не очень безопасно. Опять же, рабы никогда не внушали мне доверия. Что чернокожие бестии, которые нагишом бегали с копьями по своей Африке, что ирландцы, ушедшие от них не так уж и далеко. Все они с удовольствием вцепятся нам в глотку.

– И все же это английская колония, и англичанину не пристало перемещаться по ней с опаской. В сопровождающем нужды нет.

– Сэр… – упрямо гнул свое мичман.

– Я возьму с собой пару пистолетов… И мушкет, – сдался капитан под пристальным взглядом Портера с таким видом, словно хотел сказать, что это последняя его уступка.