Каос и Бьёрнар. Олауг и Пончик - [31]

И снова заиграла громкая музыка. Каос выполз из-под кровати, и мама подхватила его на руки.

— Как ты замёрз! — испуганно сказала она. — Скорей одевайся, а то простудишься!

Наконец они все вместе сели за стол.

— Что тебе больше хочется, Каос, — спросила мама, — пойти с папой на лыжах погулять со мной?

— Я хочу быть вместе и с папой и с тобой, — ответил Каос. — С кем-нибудь одним из вас я и так каждый день бываю. И ещё мне хочется посмотреть, как прыгают с трамплина.

— Ты был со мной в аптеке и видел, что мне целый день приходится стоять за прилавком, — сказала Каосу мама. — У меня очень устают ноги, и мне хочется хоть одно воскресенье не ходить на лыжах.

— Ты ездил со мной в автобусе, — передразнил маму папа, — и видел, что целый день мне приходится неподвижно сидеть за баранкой. Вот мне и хочется размяться хотя бы в воскресенье.

— Ну и делайте, что вам хочется, — сказал Каос, — а я могу пойти к Пончику или останусь дома один.

Папе стало стыдно.

— Какие же мы глупые! — воскликнул он. — Кто сказал, что нужно делать только одно или другое? Знаете такое слово — компромисс? Оно означает, что люди, несогласные друг с другом, должны немного уступить и придумать такое решение, которое понравится всем.

— Ты уже придумал такое решение? — спросила мама, она больше не сердилась.

— Придумал, — ответил папа. — У меня такой план: сперва мы втроём едем в больницу. Автобус туда идёт в одиннадцать тридцать, мы на него успеем. Но мы возьмём с собой одну вещь, которую положим в багажное отделение.

— Какую вещь, лыжи? — спросила мама.

— Нет, не лыжи, а наши старые санки. Из больницы мы пойдём прямо вверх по склону, на пути у нас будет много подъёмов и спусков, и, если у вас устанут ноги, вы будете съезжать вниз на санках. А там наверху мы выйдем… Угадайте, куда?

— Не знаю, — сразу признался Каос.

— К трамплину! — сказал папа. — Прыжки начнутся не раньше двух, мы поспеем как раз к началу. А если мама к тому времени устанет, мы отпустим её домой. Согласен, Каос?

— Согласен! — воскликнул Каос и с тревогой посмотрел на маму: как она?

— Я тоже согласна! — сказала мама. V всех сразу появился аппетит, они быстро поели, убрали со стола и оделись потеплее. Папа с Каосом достали из подвала большие санки с мягким сиденьем. Санками давно не пользовались, они потемнели и запылились, но лапа протёр их влажной тряпкой. Пришла мама, и они поспешили к автобусу. Каос ехал на санях, а папа с мамой были лошадьми. Они успели в самый раз и снова покатили по той дороге, по которой вчера ехал маленький голубой автобус, вообразивший себя ненадолго "скорой помощью".

В больнице мама зашла к дежурному врачу, чтобы узнать, пустят ли их к больной девочке. Вскоре она вернулась.

— Нам разрешили навестить её, только у нас мало времени, потому что у них скоро обед, — сказала мама.

— Завтрак, — поправил её Каос.

— Нет, обед, в больницах обедают в двенадцать часов, — объяснила ему мама.

— Ах, не догадались, надо было принести девочке какой-нибудь подарок, — спохватился папа.

— Не беспокойся, я не забыла об этом, сказала мама и вынула какой-то пакет.

— Что это? — заинтересовался Каос.

— Альбом для рисования, — сказала мама. — Я купила его для тебя, но тебе недавно подарила альбом Эва, в нём ещё много чистых страниц. Вот я и подумала, что этот можно подарить девочке.

— Правильно! — Каос обрадовался за девочку — ведь все дети любят получать подарки.

— Ты сам и отдашь его ей, — сказала мама.

Они вошли в большой просторный зал, в котором было много-много детей. Одни сидели в своих кроватях, другие — лежали, эти, наверно, ещё не поправились.

— Я забыла, как её зовут, — прошептала мама.

— Я тоже, — прошептал папа.

— Мы говорили про неё "девочка, которая проглотила таблетки", — сказала мама. — Я так и по телефону спросила.

— А я помню, — вмешался Каос, — её зовут Олауг.

— Хорошо, что ты поехал с нами, — сказала мама. — А теперь давайте найдём, где она лежит.

Мама пошла по залу, Каос — за ней. Вдруг он остановился.

— Вот она! — воскликнул он, показав на девочку, лежавшую на кровати.

Олауг не узнала папу и маму и даже немножко испугалась, но при виде Каоса на лице её мелькнула улыбка — его она запомнила, несмотря на то, что вчера ей было очень плохо.

— Возьми, это тебе! — Каос протянул Олауг пакет. — И, пожалуйста, не ешь больше никаких таблеток!

— Не буду! — Олауг кивнула ему и раскрыла пакет, там лежал альбом и пачка цветных карандашей.

Олауг обрадовалась и хотела сразу же приняться за рисование, но в это время двери распахнулись и в палату вошли сестры с подносами, на которых стояли тарелки. Начался обед. В первую очередь сестры ставили тарелки тем детям, которые лежали в кроватях.

— Нам пора уходить, — сказала мама. — Скажи своей маме, Олауг, что мы ждём вас в гости. Когда ты поправишься, конечно. Мы живём в Газетном доме возле водопада. Этот дом знают все. А Каос сказал:

— У вас на обед мясные тефтели. Я запаху догадался. До свидания, Олауг!

— А как зовут тебя? — спросила Олауг.

— Карл Оскар.

Каос и сам не знал, почему он назвал своё полное имя, ведь его никогда так не называли. К счастью, папа с мамой не поправили Каоса. Было бы очень некстати, если б они сказали: "Вообще-то мы никогда не зовём его Карл Оскар, мы зовём его просто Каос, он сам так себя назвал, когда был маленький".