Канун трагедии - [12]

Некоторые исследователи, ссылаясь на косвенные свиде­тельства, указывают, что 19 августа в Москве проходило заседание Политбюро, которое якобы обсуждало вопрос о пред­стоящем визите Риббентропа и о договоре с Германией⁴. В про­токолах Политбюро не удалось обнаружить свидетельств под­робностей обсуждения этого вопроса именно в те дни. Но даже если оно и было, совершенно очевидно, что вопрос решался не на заседании. В конечном счете принципиальное решение зависело от Сталина, который, видимо, говорил об этом прежде всего с Молотовым и Ворошиловым.

Н.С. Хрущев в своих мемуарах сообщает: члены Политбю­ро собрались лишь 23 августа вечером, и Сталин сказал, что "Риббентроп уже полетел в Берлин. Он приехал с проектом со­глашения, и мы такое соглашение подписали". Сталин заявил, что в соответствии с соглашением в сферу влияния СССР отхо­дят Эстония, Латвия, Литва, Белоруссия и Финляндия и мы са­ми будем решать с этими государствами их судьбу без участия Германии. Что касается Польши, то, по словам Сталина, Гитлер нападет на нее и сделает своим протекторатом. Восточная часть Польши, населенная белорусами и украинцами, отойдет к Со­ветскому Союзу. Естественно, пишет Н.С. Хрущев, мы одобря­ли последнее, но чувства ощущали самые смешанные. Поняв это, Сталин сказал: "Здесь происходит игра, кто кого перехит­рит и обманет". И далее Хрущев отмечает: "Самого соглашения с Германией я не видел. Думаю, кроме Молотова, Сталина и некоторых причастных к этому чиновников Наркоминдела, его у нас никто не видел". Даже если считать воспоминания Хрущева весьма субъективными, они подтверждают общее мнение, что вся эта проблема решалась Сталиным в узком составе⁵.

Согласно официальным дипломатическим документам, в Москве уступили настойчивому нажиму Берлина и дали согла­сие на немедленный приезд Риббентропа в Советский Союз. Это был первый приезд в СССР представителя столь высокого ранга нацистской Германии.

Анализ документов о подготовке визита Риббентропа и о переговорах в Москве показывает, что текст договора о нена­падении был предварительно согласован между советскими и немецкими представителями по дипломатическим каналам. В то же время можно с уверенностью предположить, что окон­чательный текст секретного дополнительного протокола к до­говору определялся уже в Москве. Риббентроп на переговорах несколько раз упоминал Польшу, ясно давая понять, что собы­тия развиваются таким образом, что Германии в самое ближай­шее время предстоит решать "польский вопрос". Не вызывает сомнений, что советские лидеры поняли, о чем идет речь.

Итак, давая согласие на приезд немецкого министра ино­странных дел, в Москве сделали выбор в пользу соглашения с Германией, включая и территориальное размежевание сфер влияния. Верх взяли соображения геополитические и военно- стратегические, соблазн столкнуть между собой две империа­листические группировки, а самим оставаться в стороне.

На основании анализа различных источников можно сде­лать вывод, что в Москву по дипломатическим и разведыва­тельным каналам поступала информация об усиливающемся напряжении на германо-польской границе, о военных пригото­влениях в Германии, и в частности о переброске немецких войск в восточном направлении. Эти данные ясно показывали, что германское нападение на Польшу можно было ожидать в самые ближайшие дни. По некоторым сведениям в ходе пере­говоров упоминалась и возможная дата нападения — конец ав­густа или 1 сентября 1939 г.

Несмотря на то что проект о разграничении сфер влияния с Германией возник непосредственно перед визитом немецкого министра, на переговорах советские представители обсуждали уже не только общие проблемы, но и чисто конкретные вопро­сы, связанные с предстоящей границей разделения сфер интересов.

Подписание договора, известного как пакт Молотова — Риб­бентропа, состоялось 23 августа в Кремле в торжественной об­становке. Стороны не скупились на высокопарные слова, гово­рили о новой эре во взаимоотношениях между двумя странами и т.п. Договор вызвал огромный резонанс во всем мире.

В стенограммах о переговорах в Москве нет упоминаний о наличии секретного приложения к договору. Обе стороны тща­тельно следили за тем, чтобы сведения о нем нигде не просочи­лись. Он был глубоко упрятан в архивах обеих стран. В Москве он пролежал до конца 80-х годов, и на протяжении 50 лет здесь отрицали всякую возможность его существования. Интересно, что и гитлеровская Германия не разгласила сведений о прото­коле, даже в период войны с Советским Союзом.

Впервые текст протокола, обнаруженный в немецких архи­вах, был предан гласности и опубликован в 1947 г. в США в со­брании документов под названием "Нацистско-советские от­ношения"⁶. В Советском Союзе изданный документ постоянно объявляли фальшивкой, сфабрикованной ранее в Германии. Для подтверждения этого советские идеологические службы иофициальные власти, в частности, указывали, что под протоко­лом не было подписи Молотова на русском языке и т.п. И лишь в период перестройки и гласности под давлением обществен­ности М.С. Горбачев объявил о "находке" в виде секретного протокола, и он бы опубликован.