Канун Рождества в Пятничной гавани - [10]

— До свидания, — попрощался он. — И спасибо.

Мэгги Конрой, даже не взглянув в его направлении, небрежно помахала рукой. Что помогло ему прийти к выводу, что она также выведена из равновесия, как и он.

Высадив Шелби в аэропорту с одной-единственной взлётно-посадочной полосой, Марк повёз Холли домой, на виноградник «Рейншедоу», который находился в пяти с половиной милях от Фрайдей-Харбор на юго-западе острова у Фолс-Бея. В воскресенье, во избежание столкновения с велосипедистами и всадниками на лошадях, нужно было ехать с особой осторожностью.

Чернохвостый олень, ручной, как собачонка, выступил с поляны, поросшей высоко поднявшейся за лето травой и ежевикой, и не спеша принялся пересекать дорогу. Марк оставил окна своего пикапа открытыми, позволяя мягкому океанскому бризу проникать в салон.

— Видишь? — он указал на белоголового орлана, парящего высоко в небе.

— Угу.

— Видишь, что он держит в когтях?

— Рыбу?

— Вероятно. Он вытащил её из воды, или украл у другой птицы.

— А куда он несёт её? — голос Холли был нерешительным, словно она тоже удивилась, услышав свою речь.

— Может быть в гнездо. Самцы орланов заботятся о птенцах точно так же, как и самки.

Холли приняла информацию с прозаическим кивком. Судя по тому, что она знала о мире, такое объяснение выглядело весьма правдоподобным.

Марк усилием воли заставил себя ослабить хватку на руле. Радость заполняла его с головы до пят. Прошло столько времени с тех пор, как Холли говорила, что он и в самом деле позабыл, как звучит её голосок.

Детский психолог советовала начинать с невербального общения[13], например, попросить Холли показать в меню то, что она хочет, а, в конечном счёте, произнести настоящее слово.

До сегодняшнего дня единственным временем, когда Марк слышал, как Холли произносит звуки, была недавняя поездка в Рош-Харбор, во время которой они увидели на пастбище верблюда Мону. Верблюда, хорошо известного обитателя острова, выкупили у торговца экзотическими животными из Милл-Крика и привезли на остров около восьми или девяти лет назад. Чувствуя себя идиотом, Марк развлекал Холли подражанием звукам, которые издавал верблюд, за что был вознаграждён тем, что Холли ненадолго присоединилась к нему.

— Что помогло найти тебе свой голосок, солнышко? Что-то связанное с Мэгги? Женщиной с рыжими волосами?

— Волшебная ракушка. — Холли посмотрела на скорлупу моллюска, которую нежно баюкала в маленьких ручках.

— Но это не… — Марк замолчал. Смысл заключался не в том, была ли ракушка волшебной или нет. Просто эта идея оказалась близка Холли и, предложенная в правильный момент, помогла ей найти способ избавиться от немоты. Магия, феи… Всё это было той частью детского лексикона, которую он не понимал, областью фантазий, что он давным-давно оставил. Но, Мэгги Конрой — нет.

Он никогда не видел, чтобы Холли так общалась с другими женщинами: ни со старыми подругами Виктории, ни со своей учительницей, ни с Шелби, с которой проводила довольно много времени. Кто такая эта Мэгги Конрой? Зачем одинокая молодая женщина, не достигшая ещё и тридцати лет, добровольно перебралась на остров, возраст доброй половины жителей которого уже перевалил за сорокапятилетний рубеж? И, ради всего святого, почему магазин игрушек?

Он хотел встретиться с ней снова. Он хотел знать о ней всё.

Воскресный день догорал, заливаясь медовым, дремотным светом, густеющим в лужицах и мелких каналах Фолс-Бея. Место это, около двух сотен квадратных акров песчаной отмели, на первый взгляд представляло собой обычную бухту, но только до тех пор, пока полностью не обнажалось при отливе. Чайки, цапли и белоголовые орланы тут же слетались на фуршет, которое море устраивало на песчаной равнине, предлагая зелёных крабов, червей, креветок и моллюсков. По жирному илу, оставленному приливом, можно было бы пройти, по крайней мере, половину мили.

Пикап свернул на частную, посыпанную гравием дорогу, ведущую к винограднику «Рейншедоу», и направился к дому. Со стороны здание до сих пор выглядело старым и полуразвалившимся, но внутри они уже начали капитальный ремонт. Сначала Марк принялся за спальню Холли, покрасив стены в цвет яйца малиновки, и сделав кремово-белую отделку. Он перевёз мебель из её старой спальни и заново прикрепил на кроватью матерчатых бабочек.

До настоящего времени самым масштабным проектом было восстановление ванной комнаты, достойной Холли. Они с Сэмом полностью ободрали стены, проложили новые трубы, выровняли пол, установили новую ванну, унитаз с высоким бачком и раковину с мраморной столешницей. Они даже позволили Холли выбрать цвет краски, в которую были окрашены стены после того, как их заштукатурили и обработали декоративной шпаклевкой. Естественно, она выбрала розовый.

— Выдержан исторический стиль, — заметил Марк, напомнив Сэму, что все цветовые образцы соответствовали палитре викторианского времени.

— Чертовски по-девчачьи, — ответствовал Сэм. — Каждый раз, когда я захожу в эту розовую ванную, чувствую, что мне нужно сделать потом что-нибудь по-настоящему мужское.

— Что бы это ни было, делай это на улице, чтобы мы тебя не видели.