Клинт был прирожденным лидером, он мгновенно принимал решения и отдавал приказы. За время, которое она провела с ним, она узнала его достаточно, чтобы влюбиться без памяти, но теперь поняла, что прочла только первые страницы его души, только поскоблила поверхность. Сколько еще томов ей предстоит прочесть, в какие глубины предстоит проникнуть!
Клинт был на улице, когда увидел ее «мерседес». Он побежал к машине, чтобы открыть для нее дверцу.
Она смотрела, как он бежал к ней. В руке он держал что-то черное. Это была видеокамера.
— Ева!
— Здравствуй, Клинт. Я пыталась дозвониться до тебя несколько дней. Я не знала о пожаре. Твой отец мне рассказал.
— Он не знал, где я.
— Он не знал, но я знала.
Ева вышла из машины, заглянула в лицо Клинту. Слава Богу, боль ушла из его глаз. Это место оказывало на него хорошее действие. Она тоже будет оказывать на него хорошее действие. Хорошо бы сейчас рассмешить его.
— Помнишь обручальное кольцо, которое я надеялась получить к Рождеству? Оно оказалось бриллиантовыми серьгами.
Он не рассмеялся.
— Ева, выходи за меня замуж.
Это был не вопрос, а скорее приказ. Он обнял ее.
— Эви, я готов даже читать стихи, если это поможет завоевать тебя.
Она засмеялась:
— Ну что ж, давай послушаем.
Клинт нахмурился, затем продекламировал:
Я только мужчина, но скажу тебе я:
Мы поладим, но помни: я не твой, ты моя.
Ева поднялась на цыпочки и поцеловала его. Стихи никуда не годились, да и Клинт оказался не лучшим чтецом.
— Я принимаю это за твое согласие.
— Клинт Келли, ты слишком спешишь.
— Когда я знаю, чего хочу, то иду прямым путем.
— У нас нет ничего общего. Ты перевернешь мою жизнь вверх ногами.
— Мы можем все продумать. Зайди, и мы поговорим. Мы сможем найти общий язык.
— Это будет катастрофой.
— Ты думаешь, я не справлюсь с катастрофой? — Он поднял одну бровь.
— Справишься, — тихо сказала она.
Перед пылающим камином и Клинтом Келли, сидящим напротив нее, сопротивление Евы начало таять. Он был так убедителен, что она поспешила заявить о своих правах, пока еще окончательно не потеряла голову:
— Я хочу равного партнерства. Не хочу брака, где мужчина — босс, а жена — домашняя хозяйка.
Келли схватил листок бумаги и начал составлять брачный контракт.
— Согласен. Пятьдесят на пятьдесят, — обещал он.
— Я буду работать, хочешь ты этого или нет. Не собираюсь сидеть дома и печь пироги с кокосовым кремом.
— Согласен! — прогремел он.
Она была независима, уверена в себе и воинственна.
Клинт поднял голову от листа бумаги.
— И я не хочу ломать тебе руки каждый раз, когда мне понадобится вести машину, — продолжала Ева.
Его лицо оставалось мрачным, но глаза смеялись: он забавлялся.
— Ты не нашла своего призвания, тебе надо было стать комедийной актрисой.
— Я не шучу, я серьезно!
— Тогда почему я смеюсь?
— Потому что ты — сексистская свинья.
— Эви, я так тебя люблю, что согласен на все.
Она замолчала и посмотрела на него. Этот человек воплощал в себе все, о чем она мечтала. Пора было посмотреть правде в глаза. Она порвала бумагу на мелкие клочки и подбросила их в воздух. Они посыпались как конфетти.
— Клинт, иначе бы я не согласилась выйти за тебя замуж.
Он откинул голову и завыл, как волк. Это был крик победы!
— А теперь, когда мы покончили с делами, может быть, доставим себе немного удовольствия? — Она взяла его за руку. — Пойдем со мной. У меня для тебя есть подарок.
Ева отперла багажник и достала из сумки подарок. Когда Клинт увидел бутылку виски, на его лице появилась озорная улыбка.
— Это тебе напоминание о том, как хорошо ты меня растирал. Пожалуйста, только не растирай меня против шерсти.
— Пережив рождественскую Еву[13], — сказал он, наслаждаясь игрой слов, — я не могу дождаться Евы новогодней.
