Кантонисты - [8]

Находясь под постоянным надзором многочисленного начальства, поселяне надрывали свои силы в беспрестанном и непосильном труде. И так как все делалось по инструкции, то часто мелочные работы выполнялись в первую очередь во вред настоящему делу. Сохнет, например, трава, рожь осыпается, а поселянина заставляют белить избу или чинить перегородку. Приходит хозяин утомленный с поля, где гнул спину целый день, и тут же ему приказывают заметать улицу, чистить канавы для стока воды и т. п.

На военные занятия выводили в 6 ч. утра. В степи происходило пешее и конное учение, во время которого провинившихся немилосердно пороли. Маршировали в полной парадной форме. Ученье продолжалось до 11 часов. С 2-х часов ученье возобновлялось и продолжалось до 10 часов вечера.

Военная служба отнимала у мужчин много времени, а потому тяжесть ведения хозяйства падала на женщин. И их время было распределено с необыкновенной точностью. В 4 часа утра каждая хозяйка должна была истопить печь, приготовить обед, задать корм скоту и вычистить хлев. Ночью запрещалось зажигать свет в домах. Инструкции касались и внутреннего убранства домов. Предметы домашнего обихода были точно расставлены по своим местам. За нарушение этого правила, за нарушение графика домашних работ и за другие проступки унтер-офицеры, обходившие дома два раза в день и следившие за чистотой и порядком, вызывали нерадивых в ротный комитет, где женщин жестоко наказывали.

Ни одна поселянка не имела права продавать что-либо из своего хозяйства без разрешения полкового комитета. Комитет узнавал, по каким причинам продается тот или иной продукт, и если находил нужным, то разрешал. Большей частью не разрешал или давал разрешение с опозданием, когда продукт портился или терял свою ценность.

Одновременно с созданием военных поселений начались большие строительные работы. Неимущие крестьяне, которые раньше уходили на заработки в другие места, теперь не отпускались из округов. Их тысячами ставили на осушение болот, на вырубку лесов, на строительство домов и т. п. И, конечно же, им платили в 2–3 раза меньше того, что получали раньше на поденных работах. Процветала система обсчетов и злоупотреблений. Бытовая сторона жизни солдат из рабочих батальонов была тяжелой. Они питались плохо, получали продукты от обнищалых поселян. Жили по 8 человек, как того требовала инструкция, в одной комнатушке, а если кто женился, то новая семья оставалась жить тут же — в общей тесной каморке.

Военно-поселенческая округа расширялась, увеличивалось число хозяйств и вместе с этим ухудшалось положение поселян, так как земельная норма для каждого хозяйства уменьшалась, а число постояльцев увеличивалось. Некоторые казенные работы, как, например, кошение сена заставляли выполнять бесплатно. Все, что делала администрация военных поселений, было направлено к ограблению поселян. За нарушение многочисленных правил взимали штрафы. Не было такой повинности, которую поселянин не отбывал бы и к тому же он был еще солдатом, а его дети, поступившие в резервный батальон, пополняли поселенный полк округа.

Поселян угнетало многое, но хуже всего была мысль, что навек они останутся солдатами, навек будут в неволе. Они сознавали, что тяжкая, непосильная работа не улучшает их жизнь, а является только средством для декоративного, показного благополучия.

Все, что Аракчеев создавал в военных поселениях, отличалось единообразием. Поселки были типовые. Они вытянулись в шеренгу на одном и том же расстоянии друг от друга. Все дома были окрашены в один и тот же цвет. Дома стояли по ранжиру, как солдаты, без садов, без надворных построек, похожие на этапные пункты. Штабные здания располагались в виде квадрата в центре поселка. Середину квадрата занимал плац. В одном из его зданий ежедневно производили палочную расправу над поселянами. Каждый дом в поселке состоял из двух этажей. В нижнем жили 4 хозяина с семьями, в верхнем — 8 постояльцев. В домах не было печей. Греться и сушить одежду негде было. О нуждах и удобствах поселенного войска не было никакой заботы. Дома строились кое-как, в быстром темпе. Нужно было выстроить к сроку то количество домов, какое было указано. Были они сырые от холода и быстро разрушались. Вдоль дороги между поселками, где расположились полки, на равном расстоянии один от другого стояли каменные столбы, окрашенные в цвет киверов расположенного полка. Вся земля, принадлежавшая округу военных поселений, разделялась равными участками между поселковыми хозяйствами.

Раз в год производился общий инспекторский смотр, на который поселяне являлись с телегами, плугами и скотом. В течение года разные начальники производили свои смотры. К таким смотрам надо было готовиться, а это отнимало время и вносило расстройство в ведении хозяйства, но нужда поселян скрывалась. На время смотра более зажиточные поселяне одалживали свой скот разорившимся. На вопросы начальства о том, как они живут, не имеют ли жалоб, стоявшие впереди зажиточные отвечали «всем довольны», а остальные, хотя и жили в большой нужде, не смели жаловаться. Когда во время смотров все-таки обнаруживались неполадки, нерадивым давали от 50 до 100 ударов розгами. Если степень вины была большая, окружное начальство добавляло от себя от 150 до 300 ударов палками.