Кантонисты - [48]
Вот что рассказывает очевидец, наблюдавший за «работой» ловцов.
Раз я был случайным свидетелем такого происшествия. В Вильне, на самом бойком месте, на углу Немецкой и Трокской улиц, молодой здоровенный еврей возбужденно спорил с солдатиком. Оказалось, что еврей только что убежал из казармы, где содержались пойманные, предназначенные в рекруты, а солдат, карауливший их, заметив беглеца, побежал за ним, настиг и, страшно волнуясь, умолял его вернуться в казарму. Еврей, бледный как смерть, только скрежетал зубами, с ненавистью смотрел на солдатика и уже намерен был ринуться вперед, когда подоспел другой солдат, который загородил ему дорогу. Но и вдвоем они не могли овладеть силачом. Между тем образовалась толпа, которая с любопытством наблюдала, чем это кончится. Убедившись, что ему не улизнуть теперь, беглец ухватился за дверь находившегося вблизи магазина, от которой солдаты напрасно пытались его оторвать. Но тут, точно из-под земли, откуда-то выросли два здоровенных ловца; увидев их беглец затрясся как лист. Не желая среди бела дня, на виду у всей толпы, прибегнуть к силе, один из ловцов остался на месте, как бы в помощь солдатам, а другой побежал в казарму, откуда вскоре появились еще двое солдат. Всем шестерым, разумеется, удалось оторвать беглеца от двери и направить его в казарму. А так как несчастный в отчаянии все еще сопротивлялся, то ловцы, толкая вперед, награждали его тумаками.
Следующее происшествие имело место недалеко от города Вархивка, Подольской губернии. Житель этого города, некий Арье-Лейб сообщил своему знакомому в близлежащую деревню о том, что ночью явятся ловцы и заберут его единственного 13-летнего сына. Мясник Арье-Лейб узнал это по секрету от парнеса кагала Вархивки, с которым он имел дела. Так как времени осталось мало, чтобы отправить мальчика куда-нибудь или спрятать, то приятель дал такой совет: пусть мальчик притворится мертвым, а потом, когда опасность минет, можно будет увезти его куда-нибудь подальше. Мать, узнав об этом совете, сначала категорически отказалась, но, вынужденная обстоятельствами, согласилась на эту неприятную необходимость. Мальчик, словно обреченная жертва, безмолвно согласился на все. Прежде чем ложиться наземь и изображать покойника он подошел к матери и простился с ней.
Вдруг кто-то крикнул не своим голосом:
— Едут!
Несколько секунд продолжалась тишина.
— Соломы, скорее несите солому! — приказал отец реб Нухим, схватил сына, растянул его на земле, прикрыл черным покрывалом, поставил у изголовья несколько зажженных свечей, и прежде чем телега подъехала к его домику, все было готово…
Отворилась дверь, и на пороге показались два плечистых высокого роста ловца с кровожадными красными лапами. Увидев печальную картину, даже эти звери, эти наемные охотники на людей вздрогнули и отступили назад, произнося «Борух дайан эмес» («Да будет благословен праведный судья!») — формулу, какую набожные евреи произносят при виде или при известии о покойнике.
Стоявший за ловцами чиновник с омерзительной улыбкой стал оглядывать всех. Он попытался даже войти, потом раздумал, махнув рукой.
Но вот непрошеные гости отворили противоположную дверь сеней, вошли в другую комнату и шепотом стали совещаться между собой.
Вокруг «покойника» все сидят в мучительном выжидании, положение делается совершенно невыносимым: еще одно мгновение — и у всех истощится последнее напряжение сил и воли. Уже солнце давно село, уже в комнате воцарился мрак, который еще увеличился, казалось, от горящих свечей. Все сидят, не шевелясь, боятся дышать. Скрипнула дверь, зашагали в сенях. Все вздрогнули. Скрипнули наружные сенные двери… Прошло несколько мучительных минут между жизнью и смертью… Раздался скрип тележки, вот она покатилась по дороге.
Уехали, — промелькнула у всех радостная мысль, и надежда снова проникает в их еле бьющиеся сердца. Но никто еще не осмеливается шелохнуться, даже взглянуть друг на друга.
Прошло еще пять минут… Реб Нухим, наконец, решается встать, выходит на улицу. Он долго вглядывается вдаль, обходит со всех сторон дом и, наконец, возвращается.
— Кажется, уже не придут больше, — говорит он все еще тихо. Осторожно подходит он к мальчику, дрожащими от смешанных чувств руками снимает с него покрывало и, нагнувшись над самой его головой, говорит полушепотом: — Теперь встань, мой сын, опасность миновала.
Но мальчик не двигается, не отвечает.
— Не бойся же, мой сын, не бойся, сокровище мое, — уже громче обращается к нему мать Двойра. Но мальчик продолжает лежать неподвижно.
Его лицо тихо и спокойно, на устах кроткая улыбка, а душа покоится там, где уже действительно ему не грозит никакая опасность…
— Знавал я в молодости одного ловца по имени «Бенце-хапер» (Бенце-ловец). Мы были земляки, — вспоминал в восьмидесятых годах престарелый житель Новогрудка, Гродненской губернии. — Это был плотный мужчина с бычьей шеей. Помню его таким в эпоху ловли взрослых и сдачи их в качестве «охотников». Сколько сыпалось на этого человека проклятий за его жестокие дела из уст бедных матерей, вечно боявшихся, что Бенце похитит их сыновей. У него самого был миловидный мальчик и все желали воздаяние сыну за мерзкую профессию его отца. Все жаждали возмездия и были уверены, что с ним случится такая же беда, какую его отец готовил другим юношам. И мне действительно суждено было увидеть печальный конец этого Бенце.
В своей новой книге видный исследователь Античности Ангелос Ханиотис рассматривает эпоху эллинизма в неожиданном ракурсе. Он не ограничивает период эллинизма традиционными хронологическими рамками — от завоеваний Александра Македонского до падения царства Птолемеев (336–30 гг. до н. э.), но говорит о «долгом эллинизме», то есть предлагает читателям взглянуть, как греческий мир, в предыдущую эпоху раскинувшийся от Средиземноморья до Индии, существовал в рамках ранней Римской империи, вплоть до смерти императора Адриана (138 г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.