Кант: биография - [48]
Таким образом, книгу можно рассматривать как акт неповиновения. Кант отрицает один из главных постулатов своего учителя. Это выражение его «настроя против пиетизма», и оно не могло пройти мимо пристального внимания пиетистов. Это, вероятно, отчасти объясняет, почему текст не мог стать диссертацией и почему Кант думал, что ему нужно уехать из Кёнигсберга.
Процесс, который привел к этому разрыву, начался уже в 1744 году. Одну из причин, почему ему потребовалось так много времени, чтобы уехать, можно найти в важном событии в личной жизни Канта. 1744 год был знаменателен не только из-за спора вокруг Фишера и кометы Кнутцена. В конце этого года серьезно заболел отец Канта, с ним случился удар, который привел к его смерти «от полного изнеможения» через полтора года, 24 марта 1746 года[348]. Это радикально изменило жизнь Канта. Его старшей сестре было 25, двум младшим сестрам – 17 и 14, а младшему брату – всего 9 лет. Похоже, что две сестры уже покинули дом и работали где-то в других хозяйствах, и только самая младшая сестра и брат оставались дома. Кант, как старший сын, теперь отвечал за всю семью. Сестра, вероятно, достаточно сносно могла позаботиться об отце и брате, прибегая к помощи старших сестер и родственников. И тем не менее, часть работы выпала на долю Канта, и он уже не мог так свободно учиться, как раньше. Кант, должно быть, ответственно подошел к своему долгу. В «Метафизике нравов» он приводит пример человека, который отказывается от запланированного им развлечения «без колебаний, хотя и весьма неохотно, при мысли том, что он в таком случае не выполнит какой-то служебный долг или не сможет позаботиться о больном отце», и поступив так, доказывает в высшей степени свою свободу[349]. Этот пример не был выдумкой[350]. Канту, должно быть, приходилось проводить значительное время дома с семьей в 1745 году, и вполне вероятно, что он написал большую часть «Мыслей об истинной оценке» именно в этот период, когда не мог постоянно посещать лекции и чтения. Как бы то ни было, он представил книгу цензору только в летний семестр 1746 года, то есть уже после смерти отца[351].
Кант уехал из Кёнигсберга вскоре после августа 1748 года[352]. Значительную часть двух лет между смертью отца и отъездом наверняка заняли хлопоты по поводу имения. Как позже в одном из писем говорил сам Кант: после того, как все долги были уплачены, осталось не так уж много. И все же наверняка нужно было время, чтобы продать дом, инструменты и оборудование отца, позаботиться о брате и сестрах. Какими бы мотивами не руководствовался Кант, уезжая из Кёнигсберга, он не мог уехать, пока эти вопросы не были улажены. В этот период (в 1747 году) Кант внес в книгу ряд исправлений и написал посвящение Иоганну Кристофу Болиусу (1703–1785), преподавателю медицины в Кёнигсбергском университете. Он жил по крайней мере часть времени у другого студента, который ему помогал – как и его дядя. Впрочем, после того как семейные дела были улажены, в Кёнигсберге его почти ничего не держало, тем более что он не видел возможности карьерного продвижения в университете.
Книгу заметили. Вышло несколько рецензий[353]. Готхольд Эфраим Лессинг (1729–1781) написал на нее ироническую эпиграмму:
В антропологии Кант отмечает следующее:
Человек может достигнуть полного применения своего разума как умения (способности осуществить любое намерение) примерно к двадцати годам; как ума (умения использовать для достижения своих целей других людей) – примерно к сорока, и наконец, как мудрости — примерно к шестидесяти годам; в этот последний период мудрость носит скорее негативный характер, что позволяет оценить все глупости, совершенные в два первых периода[355].
Это говорит о том, что в возрасте 22–24 лет он считал себя достаточно зрелым, чтобы решать технические вопросы философии, но не имел ясного представления о том, что это ему принесет. Эпиграмма Лессинга, конечно, была неверна, если принимать ее за предсказание того, что в будущем будет делать Кант. Неудивительно, что Лессинг убрал эту эпиграмму из более поздних изданий своих сочинений.
Домашний учитель: «Возможно, никогда не было худшего учителя»
Студенческие годы Канта были нелегки – и не только по финансовым причинам, – но в целом они, вероятно, оказались полезными. То были годы свободы и интеллектуального роста. В 1748 году, окончив университет и потеряв отца, он смотрел в неопределенное будущее. Он стал полностью самостоятельным в свои 24 года, и его жизнь коренным образом изменилась. Боровский утверждал, что «из-за отсутствия средств он стал домашним учителем (Hofmeister) и сначала нанялся к реформатскому пастору Андершу в Юдшене, а потом к фон Хюльзену в имение рядом с Аренсдорфом и, наконец, к графу Кейзерлингу»[356]. Решение стать домашним учителем не было напрямую связано со смертью отца[357]. Не могло оно быть вызвано и просто «нехваткой средств», ведь это всегда было проблемой. Сомнительно, что самым привлекательным вариантом было покинуть Кёнигсберг и учить детей за городом. Почему он не попытался найти место учителя в одной из школ Кёнигсберга? Быть домашним учителем, или «лакеем-компаньоном и учителем», к которому обычно относились не намного лучше, чем к слуге, едва ли было желанной перспективой
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».