Кант: биография - [4]

. Еще при жизни Канта было опубликовано несколько биографий, и все чрезвычайно лестные, но, по-видимому, Мецгера особенно задела одна, «Примечательные высказывания Канта, собранные одним из его застольных друзей» авторства Иоганна Готфрида Хассе (1759–1806), которая вышла незадолго до того[17]. Хассе был профессором восточных языков и богословия. Они с Кантом подружились после 1786 года, и Хассе часто приходил к Канту на обед, особенно в последние три года его жизни. Краткая работа Хассе не задумывалась «ни как набросок о его жизни, ни как биография» и не должна была «встать на пути кого-либо, кто мог бы сказать что-то более важное или лучшее о великом человеке». Вообще же его «Высказывания» примечательны лишь тем, что подтверждают недееспособность Канта в последние годы его жизни.

Хассе утверждал, что всего лишь хотел «выразить свою сердечную благодарность». И все же большинство друзей Канта считало, что лучше бы он этого не делал. В «Заявлении по поводу наукоучения Фихте» Кант вспоминает старую итальянскую пословицу «Боже, спаси нас только от наших друзей, с врагами же мы сами справимся!», и что «бывают добродушные, благожелательно к нам настроенные друзья, которые, однако, дабы споспешествовать нашим намерениям, ведут себя нелепо и бестолково»[18]. Книга Хассе была нелепой и бестолковой. Он восхвалял величие Канта и хотел привести примеры его выдающегося ума и благородного характера, но преуспел главным образом в том, чтобы поставить вопросы, интересные в совершенно других отношениях. Так, Хассе рассказывает нам о книге, которую Кант писал в последние дни. Престарелый философ сам иногда заявлял, что это будет «его главная работа… которая представит его систему как завершенное целое», но Хассе отмечает, что «будущему издателю следует отнестись к ней с осторожностью, потому что в последние годы Кант часто вычеркивал лучшие мысли, заменяя их худшими, и часто вставлял между ними много ерунды (например, что в данный день будет подано на обед)»[19]. Многие истории, которые рассказывает Хассе, кажется, годятся лишь для того, чтобы подпитывать сомнения в умственных способностях Канта[20].

Это было еще не самое худшее в книге Хассе. Он ставил вопросы и о характере Канта, особенно о его преданности родным. Так, отметив, что Кант каждый год тратил значительную сумму на содержание родственников, Хассе пишет, что он «никогда не упоминал» о них. Он рассказал читателям и о том, что Кант никогда не отвечал на вопросы о родственниках, если их задавали, а когда в последние годы жизни за ним ухаживала сестра, пытался скрыть от друзей, кто она – «несмотря на то, что он давал ей еду со своего стола». В благодарность за заботу он попросил друзей «простить ей отсутствие культуры»[21]. В общем, «Примечательные высказывания Канта» Хассе представляют собой странную дань уважения. Неудивительно, что Шеффнер посчитал книгу подлой: «Наверно, не так-то просто втиснуть столько банальностей, мелочей и бестактностей в такую маленькую книгу»[22]. Мецгер, напротив, видел в неоднозначных высказываниях Хассе полезные напоминания об истинном характере Канта. Фактически его «Заметки о Канте» можно считать попыткой представить заметки Хассе в более подходящем свете.

Работы Хассе и Мецгера были не единственными биографическими повествованиями, изданными в Кёнигсберге в 1804 году, и не самыми важными. Вскоре их совершенно затмил проект, который начал издатель Канта, Фридрих Николовиус (1768–1836), позаботившийся о том, чтобы опубликовать сборник биографических заметок людей, хорошо знавших Канта на разных этапах его жизни. Николовиус был не одинок. В этом проекте участвовали и другие, например Шеффнер. Их общее дело должно было хотя бы отчасти предотвратить дальнейшие публикации наподобие книг Хассе и Мецгера. Задумка удалась. Получившаяся в результате книга, «Об Иммануиле Канте», стала считаться самым полным и надежным источником информации о жизни и характере Канта, но она вовсе не так надежна и подробна, как хотелось бы.

Тремя людьми, кто хорошо знал Канта в разные периоды его жизни и кто мог рассказать о его жизни, какой они ее знали, были Людвиг Эрнст Боровский, Рейнгольд Бернхард Яхман и Эрегот Кристоф Васянский. Все трое были богословами, родились и выросли в Кёнигсберге. Боровский знал Канта дольше всех, ходил на его лекции в 1755 году и оставался с ним в дружеских отношениях в начале шестидесятых. Он же был его оппонентом в диспуте по физической монадологии в 1756 году. Хотя он не мог лично рассказать о похоронах Канта, можно было рассчитывать, что он расскажет историю жизни Канта с самого раннего периода его преподавательской деятельности до последних лет жизни. Яхман учился у Канта и близко с ним общался в 1783–1794 годах[23]. Будучи его amanuensis, или ассистентом, он хорошо знал Канта в те годы, когда тот публиковал свои самые известные работы. Он мог со знанием дела говорить о восьмидесятых и девяностых годах. Васянский был дьяконом, который заботился о Канте в последние годы жизни. Он учился в Кёнигсбергском университете в 1772–1780 годах. Фактически, как и Яхман, он был