– Говорили, что Санек какую-то экспедицию проплатил, – буркнул Горыныч.
– Верно, – поддержал Садист. – Он прошлым летом на месяц из города пропал. Вроде на Волгу ездил, клад Стеньки Разина разыскивал.
– Нашел? – осведомился Денис.
– Непонятно. Но вернулся довольный...
– И башней повредился, – дополнил хмурый Гугуцэ. – До этой свой экспедиции он нормальные картины собирал, пейзажи, по Айвазовскому прикалывался, а после всякой мути накупил. Абстракционистов, блин...
– Точно, – закивал Горыныч. – Я у него прошлой осенью был. Целую стенку в одной комнате под эту фигню отвел. Мазня, блин, да еще на какой-то пленке прозрачной, типа целлофана...
Слишком продвинутое абстрактное искусство братки не уважали. Им были чужды завихрения сопливой интеллигенции, стенающей от восхищения на выставках Малевича, Кандинского и Филонова, жадно пожирающей бесплатные закуски на презентациях новомодных лауреатов Букеровскрй премии и обсуждающей бесконечные и бессмысленные творения маститых кинорежиссеров-символистов вроде Феллини или Сокурова. Нормальным пацанам был ближе реализм Рафаэля, Шишкина или, на худой конец, боевичков типа «Терминатора» и «Крепкого орешка». Заумь «образованщины», не способной ни к какому серьезному делу, они почитали за проявление комплексов физической и интеллектуальной неполноценности. И были абсолютно правы.
– Щас его хата племяннику отошла, – сказал Садист. – Менты хотели квартирку себе забрать, ан не вышло! Правда, крови они ему попортили немало. Одних судов штук пять было...
– Так, мы отвлеклись, – Рыбаков прервал поток воспоминаний. – К покойному Носорогу можно будет вернуться позже. Меня больше интересует заява на Глюка и то, что заявитель скоропостижно помер. Подробности имеются?
– Не-а, – Гугуцэ качнул бритой головой. – Судя по всему, барыга перенервничал. Попросил, типа, защиты, его рубоповцы в свое СИЗО посадили на пару дней, да не уследили. Ночью приступ начался, а камера одиночная. До двери доползти не успел. Утром уже холодненьким был...
– Мертвый заявитель – это очень хороший заявитель, – резюмировал Денис. – Кто у Глюка адвокатом?
– Сулик Волосатый, как обычно, – проворчал Садист. – Тебе он нужен?
– Не помешает... Кстати, а где Ортопед?
– Домой рванул.
– Зачем?
– У них в деревне, блин, нечисть какая-то завелась, – обрадованно сказал Горыныч. – По ночам в клубе воет. Часиков эдак с двенадцати. «У-у-у! У-у-у!!!» – от мощного баса Колесникова звякнули фужеры на стойке бара. – Вот так примерно. Народ уже на улицу выходить боится. Мишка и решил разобраться...
* * *
Сидя в «додже» Гугуцэ, несущемся мимо Петропавловской крепости, Денис вспомнил об одной характерной примете бывшего руководителя Саши-Носорога.
– Слушай, Боря, а что у Хотгабыча за шрам поперек башки? Волосы как на пробор уложены... Его, случаем, саблей по голове не били?
– Не. – Гугуцэ меланхолично перекатил шарик жевательной резинки из-за правой щеки за левую. – Это его расстрелять пытались.
– На стрелке?
– Да какой там! Натурально, по приговору суда...
– Ничего себе! – поразился Рыбаков. – Как же он в живых остался?
– Это еще до моратория на смертную казнь было, – объяснил Гугуцэ. – В девяностом. Хоттабыча за тройное убийство замели. Подставили, понятное дело, но суд быстренько дал «вышку». Пока пацаны настоящего мочилу искали, Хоттабыча уже в спецзону направили... Тогда в разных зонах по-разному расстреливали. В той, куда Хоттабыч попал, все под медосмотр обставляли. Приводили зека в кабинет, измеряли давление, вес, легкие и напоследок рост. Ставили к планке у стенки, а там сзади окошечко маленькое было... Только встанешь – врач кнопку нажимает, и готово. Автоматика, блин. Прямиком в затылок...
– Но ведь у разных людей рост разный, – возразил Денис.
– Там эта фиговина со стволом вверх-вниз двигалась. И окошечек было несколько, – браток нетерпеливо просигналил замешкавшемуся у светофора грузовику. – Ну, привели Хоттабыча, поставили у ростомера... Ба-бах! А тот, блин, чо-то буквально за полсекунды почувствовал. То ли глаза медсестрички не понравились, то ли еще что... Вот и дернулся слегка. Пуля по черепухе скользнула, клок кожи содрала и аккурат дохтуру в пузо. Просекаешь? Вместо осужденного исполнитель маслину получил! И это еще не все! Хоттабыч локтем назад треснул, думал, там палач со стволом обосновался. Хотел напоследок хоть одного цирика [4] с собой на тот свет утащить. И попал в стену точно напротив какого-то электропривода. Пара кирпичей – вдребезги! Машинку-то и заклинило! Пока вся обойма не вылетела, автомат не угомонился. Пилюлькин еще две пули схлопотал, одна медсестре досталась, весь кабинет разнесло... Конвоиры влетают, а Хоттабыч на полу сидит, орет благим матом и за локоть держится. Вокруг кровища, сестра с врачом у стола валяются, дым, агрегат расстрельный наполовину из стены выпирает, провода какие-то искрят. Провели, блин, медосмотр... В общем – ужас! Всех троих в больничку отправили. А тут и братва подоспела. Мочилу тепленького на одной хазе отловили и ментам с полным раскладом выдали. Вот такие дела. Правда, Хоттабыч с тех пор на людей в белых халатах как-то нехорошо посматривает...
