Каникулы на колесах - [23]

Авторучка быстро скрипела по бумаге. Я строчил слова одно за другим, а у Наташки паузы становились все длиннее. Она явно выдыхалась. С начала состязания шел уже второй час. И тут она не выдержала, приподнялась на локтях.

— У тебя сколько?

— Да за двести перевалило, — прикинув на глаз общую длину столбиков, не без гордости сказал я.

— Двести-и?! — ужаснулась Наташка. И, отбросив авторучку, рывком села. — А у меня и ста не наберется…

И подняла обе руки вверх.

— Да ты не спеши сдаваться, — попытался я уговорить Наташку. — Можно еще полчасика накинуть. Ты же в первый раз играешь, а я уже руку набил в этой игре.

— Нет, нет! — заупрямилась Наташка, вскакивая на ноги. Удивительно легко у нее это получалось. Словно ее подкидывала какая-то невидимая пружина. — Хватит. На вот, проверяй, — сунула она мне бумагу.

— Это не так делается. Читай вслух свои слова, а я их буду у себя вычеркивать. А потом сравним, у кого сколько слов осталось.

Мы положили листки на гладкий капот автомобиля и принялись за сверку. Солнце уже закатилось, и дедушка включил для нас переносную лампочку от аккумулятора, проявив неслыханное великодушие ради торжества своего любимого внука.

— Стой, стой, какая Тортила? — вскоре прервал я Наташку. — Имена собственные писать нельзя. Я же тебя предупреждал. А так бы я и Тибет вписал, и Витим, и Брест, и мало ли что еще.

— Значит, вычеркнуть Тортилу? — печально спросила Наташка. Она опустила голову, и ее роскошная коса соскользнула на капот, закрыла наши листки. Я отодвинул косу рукой и ощутил при этом, какая она шелковистая и тяжелая. Мне стало так жалко Наташку, что даже выигрывать у нее расхотелось.

— Ладно уж, оставь Тортилу, — разрешил я.

— Да нет, играть надо по правилам, — вздохнула Наташка. Ей не нужны были поблажки.

Когда мы закончили сверку, у нее осталось совсем мало слов. Но некоторые из них были довольно-таки заковыристые. Даже я не додумался до них: ранет, ратин, стеарин, минарет, манто, метеор, лабиринт, лорнет, берет, ореол, орбита… На букву «Е» я вообще не смог придумать ни одного слова, как ни бился, а она написала «енот». Все же почти сто моих слов остались невычеркнутыми. Победа была разгромной. Но Наташка недолго горевала.

— Погоди, я еще проверю твои слова, — погрозилась она. — Может быть, ты жулик, обманываешь меня. — Наташка взяла мой листок, повела по нему смуглым пальцем с перламутровым ноготком. — Стой! Вот — марс. Ты же сам говорил, что имена собственные писать нельзя. А это название планеты.

— Не только планеты! Да, Марсом называется и планета, и бог войны. Если написано с большой буквы. Но марс — это еще и площадка на верху мачты, — запротестовал я. — С марса матросы высматривают китов, неприятеля, землю. Не читала, что ли? Да почти в каждом морском романе, особенно старинном, найдешь это слово.

— Верно, вспомнила, — согласилась Наташка. — А вот это что за «аортит»?

— Название болезни.

— Ой, врешь ты, Дикий Кот, пользуешься моей темнотой, — подозрительно сощурилась Черная Молния.

— Лопни мои глаза! — поклялся я. — Да вот хоть папу спроси.

— И спрошу, будь уверен. Дядя Володя, вас можно на минуточку?

Папа подтвердил, что аортит — воспаление аорты, отолит — мельчайшее зернышко в слуховых органах человека и животного, а ментол — название лекарства. Все эти слова были в моем списке. Но, как человек справедливый, тут же добавил, что в подобной игре сын врача не имеет права употреблять медицинскую терминологию.

— Этак ты, братец-кролик, много кой-чего понапишешь: остит, остеома, неврома… Откуда ж Наташе знать такие слова? Нет уж, изволь играть на равных. Пиши только общеупотребительные слова.

— Я же говорю, что он жулик! — воспрянула духом Наташка. — Смотрите, дядя Володя, чего он тут настрочил: ли, сет, сабо… Ведь нет же таких слов, правда?

— Тут я тебя вынужден огорчить, — ласково улыбаясь, сказал папа. — Ли — китайская мера длины, чуть побольше полукилометра; сет — партия игры в теннис; сабо — башмаки на деревянной подошве. Надо тебе сказать, Алик в этой игре никогда не обманывает. Ему ведь интересна только честная победа.

— Зря ты переживаешь, — попытался я утешить Наташку. — Для первого раза ты просто замечательно сыграла. Вон какие сложные слова придумала. А будь у тебя мой опыт…

— Дикий Кот правильно говорит, — поддержал меня папа и потрепал Наташку по плечу. — Хочешь знать, он нас всех запросто кладет на лопатки в этой игре. Вундеркинд. Эрудит. Гигант мысли. Мало того, что молодая память, так еще и необъятный словарный запас. Почти как у Пушкина.

Папа шутил, но я видел, что он и вправду чуточку гордится своим сыном.

— Зато я быстрее бегаю! — неожиданно сказала Наташка. Ее мысль сработала внезапно совсем в другом направлении. — Не верите, дядя Володя? Давайте нам старт. Финиш вон у того столба.

Все-таки первое призовое место, как всегда, осталось за Тобиком. Он с легкостью обошел нас обоих. Второй, правда, пришла Наташка. Я показал третий результат. Плохо? Но в переводе на олимпийский язык это означало бы бронзовую медаль. А я удовольствовался всего лишь добавочным ломтем арбуза.

Прорыв блокады

Тихо-мирно отдыхали мы в Скадовске, очень довольные, что сделали такой удачный выбор, не отправились в Крым или на Кавказ, как это было в прошлые годы.