Кандидат в президенты - [18]

Однако чем дальше, тем хуже — после он стал бить ее насмерть, а извиняться перестал. Нашел безропотную жертву.

Почему Юлька не уходила от него — было загадкой, ведь однажды он действительно мог забить ее насмерть. Но она все терпела. С ее стороны, как со стороны жертвы, все, естественно, выглядело иначе. Юлька боялась Бориса. Боялась, что она сбежит, а он найдет ее чуть ли не на краю света (что было отчасти правдой, поскольку он работал в органах) и что вообще может убить за непослушание.

«С некоторыми людьми свяжешься — и будешь умолять потом Господа, чтобы отмотал время вспять».

Насильнику всегда нужно знать, что его действия — это медленно скручивающаяся пружина, зажимать которую невозможно бесконечно долго. Однажды пружина неожиданно разожмется в тот самый момент, когда терпеть уже невыносимо. Так и вышло. Когда Борис решил в очередной раз «проучить» супругу, ударив ее по ребрам, она от страха решила, что он хочет ее убить. Бегом помчалась в спальню, схватила из тумбочки огромный охотничий нож с зазубринами и выставила его на обидчика.

Борис думал, что она шутит. Он попытался отнять у нее оружие, но Юлька вонзила ему в руку нож и даже чуть-чуть провернула. От боли Борис заорал, отшатнулся и, оступившись, ударился головой об косяк. С чем я, собственно, и застала Юльку, приехав к ней домой.

Юльке тоже потребовалась медицинская помощь. У нее было сломано ребро. Поначалу в состоянии аффекта она не чувствовала боли, а сейчас тихо стонала, согнувшись и прижав руку к боку. Мы вызвали скорую, и Юльку снова — в третий раз уже за прошедшие полтора года — доставили в больницу. Дежурный врач долго охал и причитал над ней, накладывая швы на шрамы и заковывая ее тело в жесткий корсет.

Но самое жуткое я выяснила много позже, когда вся эта история уже закончилась, и Юлька выписалась из больницы. Оказывается, где-то через год-полтора после свадьбы Юлька забеременела.

Когда она находилась на третьем месяце, Борис так избил ее, что у нее случился выкидыш с осложнениями.

Началось маточное кровотечение, Юльку едва успели привезти в клинику. Ее-то саму спасли, а вот относительно потомства сказали, что это событие в ее жизни теперь маловероятно, если не невозможно. Иными словами, у Юльки больше не могло быть детей. Разумеется, Борис всё замял, но Юлька осталась инвалидом.

… Спустя много времени я размышляла, почему же Юлька не ушла от своего Бориса сразу. Он же негодяй, и это было очевидно почти сразу же. Не нужно было столько терпеть. Не нужно было ждать, когда всё обернется драмой.

Но, как известно, простым всё кажется лишь со стороны. Вообще кажется, что с тобой такого, разумеется, никогда не случится — ты человек взрослый, самостоятельный, на посулы не покупающийся, на насилие отвечающий отпором.

Только любовь не разбирает ни лиц, ни методов. Человек, который любит, становится очень уязвим — а если у него до этого имелись хоть какие-нибудь проблемы с самооценкой, то в тяжелых условиях эти проблемы только усилятся. И я думаю, что Юлька не раз думала о том, что ей в этом большом городе просто некуда и не к кому идти.

Влюбленная женщина безгранично терпима. Она в силах всё простить и всё оправдать. Она до последнего будет отказываться взглянуть правде в глаза, пытаться склеить то, что априори не склеивается — только бы быть рядом с ним, с любимым, и даже если он триста раз наплевал на нее.

Ведь Женщина — это Вселенная. Она отличается от мужчины тем, что ей не свойственна какая-либо гражданская общечеловеческая позиция. Если, конечно, она не политик и не врач-психотерапевт.

Большинство женщин придерживаются некого морально-этического кодекса (так называемые, «правильные» женщины) или, наоборот, отвергают его («плохие девочки»). Но анализ каких-то стратегических личных способностей мужчины им, как правило, даже в голову не приходит.

Женщины продолжают оперировать категориями «плохо-хорошо», «морально-аморально», «правильно-неправильно», «подходящий мне — неподходящий».

Холодно же отслеживать чьи-то манипуляции и делать выводы относительно планов и намерений того или иного мужчины — глобальных намерений, жизненных концепций, структуры его личности — сопоставлять, почему и для каких далеко идущих целей он выбрал ту или иную женщину, они не в состоянии. Поэтому влюбленную женщину ничего не стоит сломать. Она действительно ничего не видит. Не понимает. Не разбирает.

Юля тоже была не в состоянии отследить тот факт, что Борис тупо ломал ее под себя, потому что ему нужна была бессловесная рабыня, груша, девочка для битья. Он не собирался жить с ней вечно, он собирался доломать свою игрушку и выкинуть. Именно поэтому он не щадил её. А уж Борис знал в этом толк, его специально этому учили. Я слышала, что есть методы, с помощью которых можно достаточно быстро сломать чью угодно волю — только дайте срок. Юльке просто не повезло, что она влюбилась не в того парня. Достаточно было только любви, чтобы попасться в эту ловушку. После того, как ловушка защелкнулась, ничего нельзя было повернуть вспять. До того самого момента, пока не вмешались посторонние. То есть я.