Кандидат от партии смерти - [5]

Ступеней, на удачу, было всего две. Полежав и придя к неутешительному выводу, что начало дня явно не состоялось (как встретишь, так и проведешь), он медленно поднялся, потирая отбитую коленку, осмотрел крыльцо. Неплохая «катушка». Вечером тепло было, с ночи подморозило и вот, пожалуйста: лучший друг сломанных конечностей — гололед. А дворник Гриша еще не проснулся. Он не жаворонок — спросонья за лопату…

Свидетелем позора была старушка из второго подъезда, передвигающаяся по двору мелкой поступью, и какая-то незнакомая иномарка с тонированными стеклами.

— Поосторожнее надо, Константин Андреевич, — пожалела упавшего старушка.

— Поздно, баб Дунь, — вздохнул Максимов. — Дело сделано.

Не воротишь. С мыслью, что давно пора прижать Гришу к загаженной подъездной батарее и хорошенько пересчитать прокуренные зубы, Максимов побрел вдоль дома. Коленка противно стонала. Замечательно началась неделя.

— Константин Андреевич? — Из иномарки с тонированными стеклами выбрался субъект без шапки — в сером кожаном плаще. Пострижен, чистый, глазки цепляющие. «Чего бы такого сказать? — мимоходом подумал Максимов. — Чтобы отстали — раз и навсегда?»

Давно он что-то не прикасался к благодати.

— В чем проблема, уважаемый? — Нетвердый шаг пришлось сбавить, но совсем останавливаться он не стал, хотя и начал подозревать, что придется.

— Хотелось бы поговорить…

Тон у незнакомца был откровенно вкрадчивый. А глазки продирали череп — аж до затылка. Но это не мешало ему виновато улыбаться.

— Сколько вас там в машине? — Максимов остановился и опасливо покосился на невзрачный транспорт. Выйдут хорошо натасканные ребята, по затылку двинут — кому потом докажешь, что опоздал на работу по уважительной причине?

— Никого, — улыбнулся незнакомец. — Я один. Не люблю разговаривать сам с собой. Извините, что отрываю вас от поездки на работу. Не хотелось бы приходить к вам в офис. Я, видите ли, работаю в специальном ведомстве…

«Сгинь, — тоскливо подумал Максимов, — как большой глюк».

— Не слепой, — пробормотал он вслух. — Вижу, что в специальном. А в каком, если не секрет? Опричнина? Преображенский приказ? Тайная канцелярия? Третье отделение Бенкендорфа?

Незнакомец не обиделся — жестом пригласил в салон. Там действительно никого не было. Из магнитолы приглушенно звучал скрипичный концерт Рахманинова. Для проформы включил? Или тонкий ценитель? И вообще довольно странно. Человек без дураков трудится в спецслужбе (разумеется, в ФСБ), но зачем ему тогда просительный тон и виноватая улыбка? «Значит, посадят не сразу, — догадался проницательный сыщик. — Для начала что-нибудь предложат. Работу, например, которую самим делать противно».

Незнакомец сидел за рулем, опершись локтями в баранку, и явно не знал, с чего начать. Курил «Давидова», после каждой затяжки тряся сигарету над пепельницей. С каких это пор работники спецслужб не знают, с чего начать?

— Сочувствую вашему падению, — наконец соизволил службист. — Поосторожнее надо».

— Согласен, — сдержанно отозвался Максимов. — Но падения бывают разные. Коленка, к слову сказать, заживет.

Он перехватил странный взгляд. Неужели куда-то попал?

— Моя фамилия Квасов, — представился чекист. Покряхтел, вытягивая из одежд удостоверение. — Ознакомьтесь, если пожелаете.

— Давайте к делу, — поморщился Максимов. Не любил он затяжные преамбулы в духе бесконечных вводных к английским детективам.

— К делу так к делу, — покладисто согласился чекист. — Просьба отнестись к нашей беседе как к беседе частных лиц. Образ здания на Коммунистической, 1, пусть не тревожит вашу трепетную психику.

«И все же лучше бы ты сгинул», — подумал Максимов.

— До недавних пор я отвечал за некоторые аспекты работы предвыборного штаба Берегового Бориса Евгеньевича…

Довольно заковыристую фразу изобразил чекист, но фамилию он назвал, в сущности, знакомую. Давно уж Максимов выбыл из политической жизни страны, однако, чтобы совсем ничего не знать, нужно вырезать себе уши и уплыть куда-нибудь на Новосибирские острова.

— Уже не отвечаете, — логично допустил сыщик.

— Причина, собственно, от меня не зависящая, — пожал плечами Квасов. — Хотя некоторые так не считают. Вы не слышали субботних новостей?

По правде говоря, из новостей Максимов предпочитал местные криминальные — по будням. Из строго прикладных соображений. А чтобы в выходные — просто так, за чашкой кофе… Его же дочь родная загнобит. Из правдивых новостей, как уверяет Маринка, остались только спортивные, да и те впитывать нет ни малейшего желания. Особенно футбольные. Лучше классику почитай, папа, а то тупеешь прямо на глазах. Достоевского, например. Или Акунина.

— В четверг вечером кандидат на звание мэра Береговой был застрелен в собственной квартире, — как-то тихо и торжественно произнес Квасов.

Минута молчания уместилась секунд в двадцать. Максимов поинтересовался:

— А сообщили только в субботу?

— Выходит, так, — состроил неопределенный жест чекист.

— Полагали, что оживет?

— Не оживет, — невесело улыбнулся Квасов. — По крайней мере, не сейчас и не здесь. Имеется подозрение, что убийство связано с предвыборными баталиями. Дело в том, Константин Андреевич, что руководству непонятно, из каких высот спущено пожелание не перетруждаться в расследовании преступления… А виновных — тех, кто допустил преступную халатность, — отыскать среди имеющегося контингента…