Кандидат на убийство - [73]

Соловьев вздохнул и начал:

— Я родился в Омске. Зачуханный городишко, скукота, никаких развлечений. Ну и, когда мне было пятнадцать лет, я сбежал в Москву.

— В поисках приключений?

— Именно. И приключений в моей жизни стало хоть отбавляй. Жил по чердакам и подвалам. То и дело попадал в милицию. Нищенствовал, побирался, даже подворовывал. Пока однажды не свалился в буквальном смысле на голову мужчине. Тот оказался фотографом и уговорил меня поучаствовать в качестве обнаженной модели. За хорошие бабки. Я согласился.

— Он вас не заставлял?

— Нет. Я был очень развитым мальчиком и легко мог дать отпор. Но то, что предложил фотограф, звучало заманчиво. Съемка прошла нормально, деньги я получил в срок. Ну и пошло-поехало… К хорошей жизни быстро привыкаешь. Знай принимай позы перед камерой. Раза три он меня снимал, а потом перестал. Сказал, что нужно разнообразие моделей. А жить хотелось по-прежнему, то есть хорошо. Я влез в долги. Однажды, когда мне надо было возвращать довольно крупную сумму денег, фотограф согласился выдать мне аванс. Но при условии, что я стану порномоделью. И я согласился. За первой съемкой последовала вторая, третья… Платили еще больше, и это меня вполне устраивало. Так продолжалось несколько лет. Ну и наконец я решил завязать. Собственно, меня никто особенно и не держал — мальчишек, которые согласны сниматься за такие бабки, сколько угодно. Но я скопил определенную сумму, поступил и окончил экономический факультет. У меня обнаружилась предпринимательская жилка, и я смог пробить себе дорогу в бизнесе, начав с помощника бухгалтера… Все шло хорошо, пока две недели назад мне вдруг не позвонили и не напомнили о прошлом.

— Как это случилось?

— Напоминание пришло в мой офис по факсу. На копии фотографии был изображен я. Неизвестный пригрозил разослать снимки через электронную почту всем моим партнерам. Это означало бы полный крах, и я решил во что бы то ни стало избежать этого. Встретился с человеком, который прислал факс. Тот объяснил, что я должен сделать, чтобы получить компромат.

— Надо было дать ложные показания против Варганова? — догадался Гордеев.

— Да… А что мне оставалось делать? Я согласился на ложное заявление…

— Ну что ж, а теперь условия круто изменились. Для того чтобы получить эти порочащие вас материалы, вы должны, наоборот, забрать свое заявление, — торжественно произнес Гордеев.

— Хорошо, — недолго думая, ответил Соловьев, — я так и сделаю. Тем более я и сам сильно переживал из-за того, что пришлось оклеветать невиновного человека…

…Гордеев ждал, когда его соблаговолит принять председатель межмуниципального суда Ткачук Мария Александровна.

Как судачили злые языки, она в силу невероятной стервозности якобы оставалась старой девой. Проверить это никто не мог, Мария Александровна держала всех на приличном расстоянии, но то, что Ткачук — ярая мужененавистница, было широко известно в узких кругах, связанных с судопроизводством. Особенно она терпеть не могла молодых адвокатов, к коим относил себя и Юрий Гордеев. Только одно это могло привести к проигрышу процесса. Гордеев пытался добиться того, чтобы дело рассматривалось другим судьей. Но благодаря неким неизвестным силам вести дело об изменений меры пресечения Варганову было поручено именно Ткачук. Это не сулило ничего хорошего. Но во всяком случае, надо быстро пройти эту инстанцию, а в более высоких к делу Варганова отнесутся с большим пониманием. Гордеев только на это и рассчитывал.

Юрий пальцем растопил морозную наледь на оконном стекле и смотрел во внутренний двор суда. Ему было о чем поразмышлять. Дрекссен оказался малозначимым свидетелем. Александру Борисовичу удалось все-таки его расколоть, но показания Дрекссена ничего не дали. Все инструкции он получил по телефону. Деньги и компромат на Соловьева ему доставил курьер. При этом ни курьера, ни названия курьерской службы Дрекссен не помнил или не хотел помнить. После того как Турецкий организовал охрану Клавдии Семеновне и ее внучке, а также дал Морозовой и Олегу Соловьеву гарантии не преследовать за лжесвидетельство, они забрали свои старые заявления и при помощи Гордеева составили новые.

Но все это не произвело на следователя Злотникова ровным счетом никакого впечатления. Единственной надеждой для Варганова и Гордеева теперь оставался суд. Но здесь их поджидала грозная мужененавистница Ткачук. Хрен редьки не слаще.

Так размышлял Юрий Гордеев, стоя в холодном, неуютном коридоре суда.

— Привет! — Вдруг кто-то хлопнул по плечу Гордеева. Тот обернулся, но за спиной никого не было, Гордеев посмотрел вправо, там стоял и улыбался его одногруппник Николай Парфенов. — Опять попался!

— Попадешься тут, — проворчал Гордеев и улыбнулся. Он никогда особенно не дружил с Парфеновым и не любил его идиотских шуточек, от которых тот, похоже, так и не избавился со времен университета. Но, впрочем, поболтать с Парфеновым Гордеев любил. Тот шествовал по жизни легко и так же беззаботно делал свою судейскую карьеру. Изредка Гордеев и Парфенов встречались в судах. — Ты теперь здесь служишь?

— Скорее прислуживаю, — ухмыльнулся Парфенов.