Кандидат на убийство - [72]

— Зачем ты его так прижал, Саша?

— Ничего, пусть поволнуется, ему полезно. Мне его еще допрашивать и допрашивать… Слушай, Юра, ты ведь был, кажется, у этого Соловьева?

— Да, был. Правда, ничего узнать не удалось, — ответил Гордеев.

— А вот теперь сходи-ка еще раз. Думаю, когда ты ему эти фотки вручишь, он станет куда разговорчивее. Кстати, там опера еще и негативы нашли, — объяснил Турецкий.

— Почему я? — поинтересовался Гордеев.

— Потому что время дорого, а у меня дел по горло. Надо снять показания с Соловьева и сразу изменить меру пресечения в отношении Варганова. Желаю удачи.

На следующее утро Гордеев снова стоял рядом с домом Соловьева.

— Кто там? — раздался недовольный голос из динамика домофона.

— Я принес материалы, — сказал Гордеев.

— Поднимайтесь. — Голос сразу взбодрился. Замок двери щелкнул, и она тут же приоткрылась.

Гордеев снова оказался в знакомом холле. Только теперь здесь не было мастифа, а на его месте мирно сопел огромных размеров сибирский котяра.

«Надеюсь, он не сторожевой, людей не трогает», — подумал Гордеев, поднимаясь на второй этаж.

— Это снова вы? — изумился Соловьев, сразу узнав Гордеева.

— Конечно! — любезно улыбнулся Гордеев. — Вы же сами сказали вчера «до свидания». Вот я и решил, что чем раньше это свидание состоится, тем лучше.

— Что вам надо? — нахмурился Соловьев.

— Что значит — мне? Это не мне, а вам надо, — возразил Гордеев.

— Как это? — не понял Соловьев.

— Так, — спокойно ответствовал Гордеев, — я же, кажется, сказал, что принес материалы, которые вы просили еще вчера.

— То есть?

Гордеев показал Соловьеву уголок одной из фотографий. Тот будто окаменел на месте.

— Может быть, вы пригласите меня в квартиру? Там нам будет удобнее беседовать, — нарушил молчание Гордеев.

Соловьев жестом пригласил его за собой.

Квартира Соловьева была под стать дому — широкие пространства, явно до мелочей продуманные профессиональным дизайнером, высоченные потолки с невообразимыми светильниками.

— Садитесь. — Соловьев показал на мягкое кресло рядом с камином, в котором, впрочем, горели не дрова, а обычный электрический рефлектор.

— Прохладно сегодня, — заметил Гордеев, греясь у камина.

— Выпьете что-нибудь? — предложил Соловьев.

«Сегодня он любезен не в. пример вчерашнему», — подумал Гордеев.

— Нет, спасибо, я на работе не употребляю.

— Так вы на работе? — Соловьев сел в кресло напротив с большим коньячным бокалом, на дне которого плескалось немного жидкости темно-чайного цвета.

— А как же! Адвокат все время на работе, — ответил Гордеев.

— Хорошо… Я понимаю. Вы вчера сказали, что защищаете интересы Варганова, — вспомнил Соловьев.

— Да. По мере сил. И, как вы понимаете, защита требуется в том числе и от таких, как вы.

Соловьев тяжко вздохнул. «Совсем как Морозова, — заметил Гордеев, — его тоже, видимо, комплекс вины беспокоит».

— Я вас слушаю, — сказал Соловьев, пригубив коньяку.

— Я принес материалы. — Гордеев вынул из внутреннего кармана пачку фотографий и положил на стол, — но отдам их только в том случае, если вы расскажете, как дошли до жизни такой, что пишете ложные заявления, из-за которых невиновного человека гноят в тюрьме.

— Ну это вы загнули, — махнул рукой Соловьев, не отводя глаз от пачки фотографий, — Варганова держат в тюрьме совсем не из-за моего заявления, а по обвинениям во взяточничестве и изнасиловании малолетней.

— Это все чушь. Если бы эти обвинения имели под собой хоть какую-нибудь основу, разве бы вас шантажировали при помощи этих веселеньких картинок? — Гордеев кивнул в сторону фотографий. — Вам должно быть понятно, что без причины такие дела не делают. Неужели вы думаете, что вас шантажировали, чтобы просто предъявить Варганову побольше обвинений? Как говорится, до кучи.

— Честно говоря, да. Я так и решил… Впрочем, нельзя сказать, чтобы я задумывался над этим. Мне хотелось поскорее получить эти фотографии, уничтожить их и забыть как страшный сон…

Неожиданно по щеке Соловьева скатилась крупная слеза.

— Ну-ну, не надо, — попытался успокоить его Гордеев, — лучше расскажите мне, как вы дошли до жизни такой.

Соловьев, однако, внезапно выпрямился и зло бросил:

— Не буду я вам ничего рассказывать!

— А как же материалы? Вы же, кажется, собирались их сжечь…

— Мне должны были их принести определенные лица. А вас я вижу во второй раз в жизни. С какой стати я должен вам доверять?

— И не надо, — ответил Гордеев. — Я к вам не за доверием пришел, а чтобы услышать правдивый рассказ о том, кто вас заставил дать ложные показания против Варганова. Понимаете, этот человек уже арестован. Собственно, поэтому я и владею этими самыми «материалами», которые вы так мечтаете сжечь. Ну а ваши показания имеют чисто формальное значение.

— Тогда зачем они вам?

— Потому что если ваши показания будут признаны ложными и полученными под давлением, Варганова освободят из-под стражи. Согласитесь, невиновный человек не должен сидеть в тюрьме, — объяснил Гордеев.

— Да, но тогда меня привлекут за дачу ложных показаний.

— Не думаю.

— Почему? — поинтересовался Соловьев.

— Потому что вас заставили их дать. И человек, который это сделал, арестован. Так что я советую вам все рассказать. Кстати, было бы неплохо услышать историю этих фотографий, — произнес Гордеев.