Канцлер. История жизни Ангелы Меркель - [30]

Дав присягу, канцлер Ангела Меркель решительно прошагала через огромный портал Рейхстага, по бокам которого располагались колонны со знаменитыми словами «Dem deutschen Volke» («Немецкому народу»). Эти слова были выгравированы во время Первой мировой войны, буквы залили металлом из расплавленных французских пушек. Быстро шагая по широкой лужайке к своему новому кабинету, она хотела как можно скорее приступить к работе. Однако первым делом необходимо было пообщаться с международной прессой.

Большинство немцев вспомнят лишь один-два случая, когда их чрезвычайно собранная канцлерин терялась на людях. И первый случай произошёл как раз на пресс-конференции сразу после присяги. Вопрос, который застал Меркель врасплох, был приземлённее некуда. «Госпожа канцлер, что вы чувствуете?» — спросила Джуди Демпси — журналист из газеты «Интернэшнл геральд трибюн». Судя по всему, это был именно тот вопрос, к которому новоиспечённая канцлерин не подготовилась заранее. Меркель была не из тех, кто подробно останавливается на переживаниях, особенно своих. «Ну, да, понимаете, учитывая обстоятельства…» — забормотала она в короткой красноречивой растерянности, прежде чем вернуться к привычной собранности, обратившись к излюбленной мантре («In der Ruhe liegt die Kraft» — «Сила — в спокойствии»). Вновь она потеряет самообладание только через десять лет.

Канцлер Федеративной Республики Германия не обладает большим влиянием внутри страны. Власть в Германии — особенно когда дело касается внутренней политики — специально распределяется между шестнадцатью «лендер» («землями») и надёжным Конституционным судом. Получается, что канцлер в основном управляет государством через консенсусы и убеждение, и во внешней политике у него значительно больше свободы, чем во внутренней. Меркель пришла к власти не с определённой программой или политикой, а с определёнными ценностями: глубокой, но сокровенной верой, непоколебимой верностью долгу и службе, пониманием того, что немцы — в вечном долгу перед евреями за то, что канцлерин всегда называет «Шоа», исследовательской тягой к точным, научно обоснованным решениям и невольной неприязнью к диктаторам, которые держат в плену собственный народ. «Свобода слова» и «свобода перемещения» — не пустые слова для политика, который первые тридцать пять лет своей жизни прожил и без первого, и без второго.

Невзирая на личные убеждения, Меркель не из тех руководителей, кто отважно мчится вперёд. Она движется с той скоростью, с которой за ней может поспеть народ, и использует опросы, чтобы убедиться, не подводит ли её политическое чутьё. Когда — в очень редких случаях — Меркель забывает о привычной осмотрительности, вздрагивает вся страна, а после — и весь мир.

Когда Меркель заняла должность канцлера, то поставила перед собой цель сделать Германию достаточно сильной, чтобы можно было выстоять против нарастающего российского влияния, и достаточно сознательной, чтобы сопротивляться неугасающему расизму и ксенофобии. Во внешней политике Меркель сосредоточилась на НАТО и трансатлантических отношениях. Её Германии предстояло стать частью Европы ни руководя, ни угрожая. Кумиры Меркель, президенты Рональд Рейган и Джордж Буш — старший, а также её наставник, Гельмут Коль, во времена объединения Германии изо всех сил трудились над тем, чтобы развеять страхи Великобритании и Франции перед восстановившей целостность державой с влиятельной экономикой. Меркель пыталась подражать зарубежным руководителям и сделать так, чтобы Германия сама стала примером для подражания — уверенной, однако скромной, совсем как женщина, что ей управляет.

С первого дня пребывания Меркель на должности канцлера в ведомстве царило умиротворяющее спокойствие. Здание в стиле «модерн», всё из стекла и стали, было местом труда, а не церемоний. Охранники, стоящие у входа, в тёмно-синей форме выглядят так, будто вовсе не проводят свободное время на стрельбище или тренировках. Даже они смотрятся совсем по-деловому, так, что и не представишь их марширующими. Изнутри — бледно-зелёные стены, на них нет исторической символики и атрибутики власти, нет героических портретов императоров и полководцев. Здесь — сердце власти государства, которое не только помнит о прошлом, но и неустанно работает во имя светлого будущего.

Когда канцлерин прибывала на рабочее место, над Берлином обычно только-только загоралась заря. Прибывала она, по словам одного из помощников, «в том виде, в котором её создал Господь». Без макияжа, без причёски, в простой одежде и готовая к работе. Пока Петра Келлер — которая выполняет роль стилиста канцлерин уже больше десяти лет и даже путешествует с ней, однако ни разу не бывала у неё дома, — превращала Меркель в ту канцлерин, которую знает весь мир, та завтракала и читала с планшета появившиеся за ночь сообщения и новостные отчёты. Даже когда времена были не самыми простыми, её команда делала всё, чтобы атмосфера в ведомстве была такой же умиротворённой, как в доме темплинского священника, где она провела детство.

Меркель всегда следила за тем, какие сведения получает и отправляет её ведомство, однако при этом всеми силами избегала социальных сетей: слишком уж легко с их помощью дезинформировать общественность и превратить невинное слово в настоящее оружие. Так, в июле 2016 года в Париже, в блистательном Елисейском дворце, Меркель пришлось напоминать участникам конференции ЕС по Балканам о том, как опасен Интернет. Конференция уже подходила концу, и в честь этого исполняющий обязанности премьер-министра Сербии Ивица Дачич решил спеть свою любимую песню — «O Sole Mio». Тем временем другие лидеры ЕС потянулись к телефонам. Большинству происходящее казалось удачным поводом рассмешить подписчиков в соцсетях, однако Меркель понимала, насколько это опасно. Поднявшись из-за стола, она взмолилась: «Прошу, уберите телефоны! Фотографии станут вирусными. Что люди подумают о нашей конференции?» Европейские лидеры безропотно отключили устройства, а исполняющий обязанности премьер-министра так и не допел. В итоге Ангела Меркель без лишнего шума заставила слушаться целый зал коллег — глав государств.