"Канцелярская крыса" - [240]
Паленый не случайно был за главного на Пепелище. Властно отстранив угольщиков, он шагнул к Герти, ухмыляясь своей безобразной полурасплавленной гримасой. Которая стала только гаже, когда Герти ткнул в ее направлении стволом револьвера.
— Назад! Назад, а то снесу голову!
— Стреляй, сыряк, — прошипел Паленый, мягко приближаясь, — Давай и я сыграю в твою игру. Ну же. Чего ждешь?
Следующий его шаг оказался стремительным и быстрым. Призванным сбить уверенность, напугать, смутить. Паленый все просчитал верно, но ошибся лишь в одном. Он не представлял, насколько Герти напуган и без того. И, наверно, даже не успел удивиться, когда палец Герти рефлекторно дернулся на спусковом крючке.
Для того, чтоб удивиться, у него было лишь короткая доля секунды между щелчком курка по капсюлю и огненным выхлопом, ударившим его в лицо, мгновенно превратившееся в грязное облако из сгоревшего пороха, угольной взвеси и фрагментов кости. Паленый зашатался и рухнул лицом в золу.
Герти был так потрясен этим, что даже не подумал о бегстве. Стоял и молча таращился на зажатый в руке дымящийся револьвер, пока кто-то из угольщиков не двинул его по затылку, отчего в голове появилась тягучая мягкая слабость, быстро наливающаяся темнотой, как сумерки Нового Бангора. Секундой спустя он сам уже падал в непроглядную и бездонную угольную шахту.
Угольщики готовились к празднику. Ковыляя на своих обугленных конечностях, норовивших подломиться в суставах, они стаскивали к трону все топливо, которое могло найтись на Пепелище. Старые доски, пережившие, должно быть, гибель Ржавого Рубца, обгоревшие корневища, мелкий древесный сор, даже угольную пыль. Их энтузиазм был так велик, что, пожалуй, если бы в их распоряжении не оказалось достаточного количества топлива, многие пожертвовали бы своими собственными членами, больше похожими на полуобгоревшие поленья. Герти с мрачной усмешкой подумал о том, что это было бы примером истинно-христианской жертвенности. С другой стороны, с учетом подготовляемого торжества, кипящего вокруг трона, в этом можно было рассмотреть и языческие корни…
За приготовлениями он наблюдал из крохотной клетушки, стоящей неподалеку. Недостаточно высокая, чтобы позволить ему встать на ноги, собранная из ржавого хлама, являвшемся здесь самым распространенным материалом, она, к досаде Герти, оказалась достаточно прочна, чтоб уверенно противостоять всем его усилиям. Скорчившись в ее углу, он вынужден был наблюдать за тем, как угольщики оживленно снуют кругом, запасая топливо для праздника. Топлива набралось уже много, целая груда, достаточная для того, чтоб топить обычный камин несколько месяцев кряду, но угольщики все не успокаивались. Хрипло смеясь, они стаскивали к трону все новые и новые припасы. Все, что им удавалось обнаружить в своем ржавом, пропитанном пеплом, логове.
«Они не просто хотят меня сжечь, — подумал Герти. Ужас в нем разгорался все сильнее, чем больше дров собиралось возле трона, точно они уже питали это внутреннее, горящее в нем, пламя, — Они нарочно запасают такую груду топлива. Хотят, чтобы праздник длился как можно дольше. Они будут поддерживать пламя в троне долго, очень долго, заботливо подкармливая его щепками и углем. Достаточно долго, чтобы человек, привязанный к нему, изошел криком до такой степени, что глотка превратится в обожженную язву. Возможно, это будет длиться целыми днями. Много-много часов, заполненных одной лишь только болью…»
Герти пытался протестовать, потом ругаться, потом призывать на головы угольщиков всевозможные кары, включая те, что имеются в арсенале Канцелярии, но ровным счетом ничего не добился. На него попросту не обращали внимания. Все его мольбы и ругательства воспринимались оживленными угольщиками не внимательнее, чем воспринимается клокотание гуся, которому судьбой уготовано этим же вечером обливаться собственным жиром в печи. Слова уже ничего не могли изменить. И ничто не могло.
Идиот. Круглый идиот, сам забравшийся в печку, точно ведьма из старой сказки. Мистер Беллигейл предупреждал, что не стоит лезть к угольщикам. Муан предупреждал. Собственные инстинкты, и те предупреждали. Но вместо того, чтоб послушать их, он устремился очертя голову в самый омут, который вот-вот утащит его на глубину. Доверился ерунде, что нес любитель ванили, явившийся из будущего. Остров хранит Гилберта Уинтерблоссома… Острову нужен Гилберт Уинтерблоссом… У острова особенные планы на Гилберта, чтоб его, Уинтерблоссома…
От злости на самого себя слюна во рту делалась едкой, как кислота из аккумулятора. Увы, разъедать железо она была не властна.
С другой стороны… Герти вновь и вновь вспоминал щелкающий у виска револьвер.
Клац. Клац. Клац.
Разряженный револьвер, клацнувший ему в ухо ровно шесть раз. После чего превративший лицо Паленого в подобие разбитого цветочного горшка. Капсюль не сработал. Выстрела не было.
Уже в клетке Герти дрожащими пальцами вытащил из кармана оставшиеся пули. Сперва ему показалось, что их пять. Пять латунных цилиндров приятной тяжести. Но оказалось, что только четыре. Пятый был лишь пустой гильзой, слабо пахнущей жженым порохом. Это значило, что он ошибся. На ощупь сунул в револьвер снаряженный патрон, будучи уверен в том, что сует стрелянную гильзу. И по какой-то причине не снес себе голову, спустив курок шесть раз подряд.
Поначалу, для стрельбы из пулемёта ШКАС применялись валовые винтовочные патроны калибра 7,62 мм со всеми существовавшими в то время видами пуль, предназначенные для стрельбы из карабинов, винтовок, пулемётов. Однако в процессе испытаний выяснилось, что они не подходят для стрельбы из ШКАСа.
Как защищать сослуживцев, если они боится тебя и презирают… Фландрия, 1919 год, самая страшная война в истории человечества все еще грохочет. Волю кайзеров и королей диктуют танками и аэропланами, а еще ей верны магильеры – фронтовые маги XX века. Германия еще не приняла капитуляцию, и ее последняя надежда – «мертвецкие части», в которых служат вчерашние мертвецы, поднятые из могил штатными армейскими некромантами-тоттмейстерами. Они уже отдали жизнь за страну, но все еще в строю, хоть их сердца давно не бьются – искалеченные и заштопанные, знающие вкус иприта и шрапнели не понаслышке. Они – последняя надежда Германии, но сослуживцы косятся на «мертвое воинство» с ужасом и отвращением, называют их «кайзерскими консервами», «гнильем», «мертвецами в форме» и «некрозными марионетками». Живые боятся того, что могут рассказать мертвые.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Магильеры бывают разные. Фойрмейстеры способны щелчком пальцев превратить человека в пылающий факел. Штейнмейстеры — обрушить стены любой крепости. Вассермейстеры — превратить водяные брызги в шрапнель. Люфтмейстеры — передать слова на расстоянии. Магильеров мало кто любит и почти все — боятся. Но никто не вызывает такой неприязни и страха, как тоттмейстеры. Смертоеды. Некроманты. Верные слуги Госпожи Смерти…
Колонизация Луны произошла не так безоблачно, как ожидалось. Из лунного грунта на свободу была выпущена смертоносная болезнь, гроза и ужас XXI-го века. Официально ее именуют синдромом Лунарэ. Неофициально - Гнилью. В отличие от обычных болезней, Гниль не стремится сразу убить своего носителя. Она стремится его изменить, и внешне и внутренне. Превратить его в отвратительную пародию на человека, безумное и монструозное существо. Инспектор Санитарного Контроля Маан посвятил всю жизнь борьбе с Гнилью и ее носителями.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прыгнуть через магический костер Матери – еще полбеды. А вот как быть с архангелом, открывшим на тебя охоту, демоном, который так и норовит соблазнить, и призраком папы римского, которого ты сама же и откопала в подземельях Ватикана? Не знаешь? А придется думать быстро: Зло копит силы и уже идет по твоим стопам, Настя…
Обитатели одного из лесов Европы мечтают встретить Новый год, как встречают его люди в городе. Лесным жителям помогают учёные, которые противостоят изменениям климата, вредным для жизни на всей планете. Но тепло в Лесу — отнюдь не всё, что нужно для новогоднего праздника. Где взять кушаний вдоволь? Надо находить выход, но как приходится тому, кто не может его найти?
Запланированный счастливый медовый месяц Дарье и Олегу пришлось отменить из-за неожиданного наследства – умерла тетка Дарьи. Завещание оказалось очень необычным, странным и пугающим, но огромный особняк, большая сумма денег переубедили, и она вступает в наследство. После этого начинаются ее опасные приключения и беды. Опорой для Дарьи становится ее сводная сестра Катя. Неприятности, свалившиеся на голову героине, действительно были нешуточные: родовое проклятие, предательство мужа, оказавшегося маньяком и убийцей, сестра мужа, которая, как выяснилось, ему не сестра, да еще и ведьмарка.
После катастрофы звездолёта осталась в живых только маленькая девочка – потому что мать отдала ей свой кислород. Когда девочка повзрослела, у неё обнаружился неожиданный дар. Благодаря этому она попала в команду космических спасателей. Но для работы спасателем одних технических знаний мало. Космос подкидывает такие загадки, которые разгадает не каждый детектив. Выяснилось, что повзрослевшая девочка успешно справляется и с этими проблемами. В процессе написания.
В провинциальном городе серийный убийца с магическими способностями охотится на девушек. Ни улик, ни какой-то связи между жертвами полиция так и не нашла. Все девушки были очень разными. Но все же что их объединяет? Расследование начинают вести инквизитор Бастиан и могущественная ведьма Западных пустошей Аделин. Со временем они понимают: чтобы найти преступника, надо заглянуть в собственное прошлое.
Роман «Город Сириус» – попытка автора синтезировать литературную форму и философское содержание. В небольшом городке-наукограде происходит череда загадочных самоубийств видных учёных. Выяснением причин происшествий занимается лучший следователь, который к тому же увлекается философией и разгадкой сложных головоломок. Все следы ведут в Сириус – созданный искусственным интеллектом виртуальный город-государство, в который в скором времени должна трансформироваться современная цивилизация. Что увидят участники событий в этом совершенном государстве, сможет ли оно сделать людей счастливыми, как увлечения следователя помогут раскрыть дело, а главное, удастся ли предотвратить надвигающуюся катастрофу, – предстоит узнать читателю. Роман близок к таким произведениям, как «Солярис» Станислава Лема, «Мы» Евгения Замятина и ряду других антиутопий.
У Лэйда Лайвстоуна, почтенного владельца бакалейной лавки "Лайвстоун и Торп", с самого начала установились странные отношения с Новым Бангором, островом на задворках Британской Полинезии. Быть может, потому, что Новый Бангор — не самый обычный остров из тех, что есть на карте, да и нет его на картах — даже самых подробных картах британского Адмиралтейства. У этого острова своя манера обращаться с гостями. Он способен воплощать наяву самые безумные вещи, способные свести с ума даже убежденного скептика или наблюдателя.
Лэйд Лайвстоун — почтенный владелец бакалейной лавки. Он не расследует преступлений, не выслеживает чудовищ, не пытается найти следы мистических заговоров. У него другая, куда более спокойная работа, не связанная с опасностями и риском — он отвешивает своим покупателям чай, кофе и табак. Кроме того, он не прочь поболтать о том, до чего хлопотна жизнь лавочника в британской колонии на задворках только осваиваемой Полинезии, выпить кружку пива в компании приятелей, таких же лавочников, и посетовать на погоду.