Канатоходец - [39]
Однажды нас послали на испытательный полигон, где мы должны были пройти строевую службу и в то же время участвовать в наблюдении за попаданием бомб, сбрасываемых с самолетов. И вот тут — одно грустное воспоминание. Тогда в стране была серьезная нехватка мяса, и Отец всех народов нашел решение — разводить везде и всем кроликов. Кролики, в соответствии с повелением, развелись и на нашем полигоне. Взрывами бомб их тушки выбрасывало вверх — зрелище ужасное. Это было и предзнаменование. Многие из нас понимали: еще одно гениальное решение — и наши тела так же погибнут, как тельца кроликов.
В армии тогда еще сохранялась некоторая постреволюционная свобода. Когда наша часть стояла в Москве, то мы жили в основном дома. В казарме надо было бывать только изредка — для показа. Дежурили там наши же солдаты, и им в голову не приходило проверять, были ли у нас отпускные.
Тут произошло одно событие, хорошо характеризующее те времена. Раз как-то вызывает меня Начальник штаба и говорит, что вечером мне надо конвоировать одного провинившегося, для чего мне и выдается маузер. Уж очень это конвоирование мне было не к месту. На вечер у меня была намечена другая важная для меня программа, да как-то и непристойно анархисту выступать в роли конвоира. Иду в казарму. Провинившийся говорит: «Ну, ничего, мы сначала зайдем в ресторан — я предупредил уже своих друзей. Дернем там, а утром пойдем на вахту». Тут нашелся доброволец, согласившийся подменить меня. Ему я отдал маузер. Утром меня вызывает опять Начальник штаба:
— Где маузер?
— Не знаю.
— Да тебя ж под суд… выбрал тебя как надежного…
Вдруг — звонок с гауптвахты.
— Ну вот наконец пришли двое. Оба пьяные вдрызг. И не знаю, кто из них конвоир, кто арестант. Кажется, маузер у арестанта… Пришлите кого-нибудь, чтобы разобраться.
Тут и поздравил меня Начальник штаба с благополучным окончанием противозаконного действия.
Были и еще странные события, под стать бравому солдату Швейку.
Иду я как-то по Тверской. Останавливаюсь у букинистического книжного развала. Вижу — продается компактное издание Бхагавадгиты. Покупаю и засовываю за обшлаг шинели. А около меня стоит типичный московский интеллигент — чуть сгорбленный, в пенсне. Поворачивается ко мне с удивлением: «Вот ведь армия-то пошла какая…» — написано на его лице.
И еще одно, теперь уже грустное событие. Захожу я как-то в военной форме в приемную на Лубянке и становлюсь в очередь у окошечка, чтобы узнать что-то об отце (он был тогда арестован). Пожилые женщины (будущие вдовы) отшатнулись от меня в испуге, потом пришли в себя, и я услышал шепот: «…И в армии, значит, тоже началось…» Да, начиналось!
Вскоре меня демобилизовали по причине сердечной недостаточности. Но на самом деле причиной был арест отца — не мог же солдат с таким пятном находиться в Научно-техническом центре Военно-Воздушных Сил!
Вернулся на работу в ВЭИ. Получил (ненадолго) свой первый паспорт. Ранее паспорта считались орудием порабощения народных масс, теперь они стали, как нам было сказано, символом гордости советского человека. История делала свое дело, исправляя революционный перехлест.
Вскоре я перешел на работу в Институт контрольно-измерительных приборов, где нам удалось создать прекрасную фотоэлектронную лабораторию, получив значительные валютные средства на приобретение уникальных оптических приборов. Здесь я прошел первую аттестационную комиссию, которая дала мне право на защиту кандидатской диссертации без окончания высшего учебного заведения.
Но это все внешняя, служебная жизнь. Была и другая, напряженная личная жизнь. Я продолжал заниматься философией и математикой. Ходил по вечерам на занятия иностранными языками. После ареста А. А. Солоновича (1930 г.) моим духовным развитием стала руководить его жена — Агния Онисимовна Солонович. За это я буду вечно ей благодарен.
Вспоминаю моих друзей тех лет. Вот Петя Лапшин— удивительный человек: веселый, мягкий, дружелюбный, готовый всем помогать. Вокруг него всегда собиралась компания молодых людей. Мы постоянно встречались, ездили за город, отмечали праздники. Он готовился к тому, чтобы примкнуть к нашей закрытой деятельности, но не успел… Отказавшись от брони, ушел добровольцем на фронт и погиб. Как мечтал он, что мы все когда-нибудь встретимся у камина!
Совсем недолго длилась моя дружба с Игорем Тарле — самым молодым из нашего кружка анархистов. Много дней и вечеров мы провели, обсуждая вечные вопросы бытия. С каким интересом ловил он каждую новую мысль. Но он скоро умер от ужасной болезни — наследственного диабета. Странным образом могила его на Новодевичьем кладбище оказалась совсем близко от могилы Аполлона Андреевича Карелина — главы русского анархо-мистицизма. Рядом и могила Петра Алексеевича Кропоткина.
И наконец, я не могу не вспомнить о своем младшем брате — Всеволоде. Он умер от несчастного случая, когда ему было только 16 лет. Умер неожиданно, странно — словно ангел смерти почему-то был послан за ним безотлагательно. Словно где-то понадобилось иное его воплощение. Я часто вспоминаю о нем, желая представить, как бы он реагировал в той или иной сложной ситуации. Ведь мы с ним были очень близки, несмотря на разницу в годах (4 года), которая сильно ощущается в ранней молодости.
Автор приглашает читателя к размышлениям на философские темы, касающиеся сущности мира и человека, к творческому поиску в пространстве смыслов, устремленных к потенциальному богатству Будущего. Основные темы книги: смысловая природа личности, вероятностная модель сознания, биологический эволюционизм как творческий процесс, мир как геометрия и мера, философское запредельное – проблема личностной теологии.Методологическое умение автора позволяет ему соединять области рационального и нерационального, открывая новые перспективы и методы постановки вопросов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Метафизика любви» – самое личное и наиболее оригинальное произведение Дитриха фон Гильдебранда (1889-1977). Феноменологическое истолкование philosophiaperennis (вечной философии), сделанное им в трактате «Что такое философия?», применяется здесь для анализа любви, эроса и отношений между полами. Рассматривая различные формы естественной любви (любовь детей к родителям, любовь к друзьям, ближним, детям, супружеская любовь и т.д.), Гильдебранд вслед за Платоном, Августином и Фомой Аквинским выстраивает ordo amoris (иерархию любви) от «агапэ» до «caritas».
"Homelies, prononces a Londres en 1765, dans une assemblee privee". Эта работа, опубликованная в 1767 г., состоит из четырех частей ("проповедей"): об атеизме, о суеверии, о понимании Ветхого завета, о понимании Нового завета. Критика атеизма и обоснование деизма сочетаются у Вольтера с решительной критикой реально существовавших религий и церквей, в первую очередь иудаизма и христианства. В настоящем издании публикуются первые две части "Назидательных проповедей".
Монография представит авторское осмысление ряда параметров философской теологии как новой реальности в российском философском контексте. К ним относятся отличия светской рациональной теологии от традиционного церковного богословия, дифференциация различных типов дискурса в самой рациональной теологии, выявление интеркультурного измерения философской теологии, анализ современных классификаций обоснований существования Бога, теологический анализ новейшей атеистической аргументации и самого феномена атеизма, а также некоторые аспекты методологии библейской герменевтики.
Глобальный кризис вновь пробудил во всем мире интерес к «Капиталу» Маркса и марксизму. В этой связи, в книге известного философа, политолога и публициста Б. Ф. Славина рассматриваются наиболее дискуссионные и малоизученные вопросы марксизма, связанные с трактовкой Марксом его социального идеала, пониманием им мировой истории, роли в ней «русской общины», революции и рабочего движения. За свои идеи классики марксизма часто подвергались жесткой критике со стороны буржуазных идеологов, которые и сегодня противопоставляют не только взгляды молодого и зрелого Маркса, но и целые труды Маркса и Энгельса, Маркса и Ленина, прошлых и современных их последователей.
Многотомное издание «История марксизма» под ред. Э. Хобсбаума (Eric John Ernest Hobsbawm) вышло на нескольких европейских языках с конца 1970-х по конец 1980-х годов (Storia del Marxismo, História do Marxismo, The History of Marxism – присутствуют в сети). В 1981 – 1986 гг. в издательстве «Прогресс» вышел русский перевод с итальянского под общей редакцией и с предисловием Амбарцумова Е.А. Это издание имело гриф ДСП, в свободную продажу не поступало и рассылалось по специальному списку (тиражом не менее 500 экз.). Русский перевод вышел в 4-х томах из 10-ти книг (выпусков)
Сборник статей доктора философских наук, профессора Российской академии музыки им. Гнесиных посвящен различным аспектам одной темы: взаимосвязанному движению искусства и философии от модерна к постмодерну.Издание адресуется как специалистам в области эстетики, философии и культурологи, так и широкому кругу читателей.