Канатоходец - [24]
Денег ноль, пришла на вокзал, думала зайцем доеду, ага. Турникеты поставили без билета никак, все вокруг, до самого Обводного канала заборами оградили. Сижу во дворе на Лиговке, подошли двое, угостили. Я у них неделю жила, сегодня утром дали денег, в магазин послали, я сбежала, и вот здесь. А тебе сколько? Ты какого года?
– Восемьдесят шестого…
– Огогогого!
Она даже вскочила со скамейки, ушла на несколько шагов и замерла. Стояла так минуту.
– Какой прекрасный год, самый лучший. Еще все живы Рейган, Сэм, Вэл, «нищая Америка» они так себя называли, «система». Мы в «Ралли» познакомились, был такой кабак у метро «Академическая». Модерн токинг гремел, Рейган подливал мне «ркацители» и говорил, что «модерн» для лохов, лучшая группа в мире это «Мэнс он дэ вок», люди на заводе. Штаны у него были каталожные – слаксы, ботинки «кэмэл». Дискотеки, я все знала, везде была. «Красное Знамя», ЛДМ, Ленсовета, «пыльник», Сарай сгорел тем летом. Танцевали все и лохи и «система». Тусовки – Маяк, Сайгон, Климат, на Треугольнике вечером какие-то неоны, лэйзи, тедди-бойз, клетчатые рубашки и вареные джинсы, панки, бляди, дурачье усатое иногороднее. В июне знаменитое побоище таксистов с рокерами на Крестовском, Шишаня на мотоцикле прыгнул через разводящийся мост…
Она снова села на скамейку и, кажется, устала от собственных воспоминаний. С тоской огляделась…
– Хиппи подошли в подземном переходе, мы с Кнопой на метро опоздали, идти некуда. Такие длинноногие, волосатые дяди в белых рубашках. Помню огромная комната, висевшая фонарем над Кировским проспектом, сумасшедший кайф от первой дозы… Тюрьма спасла, а так раньше бы вольтанулась. Вышла через четыре года, Рейган в Израиле, подруги замужем, вокруг коммерция, ларьки…
Валерия уснула, подбородок уткнулся в грудь. Солнце вспыхнуло в последний раз и упало за плоские крыши хрущевок. Стало темно и холодно. И как-то странно, что ли, вот только несколько секунд назад я слышал ее голос и был вместе с ней далеко в восемьдесят шестом или семьдесят пятом…
Я не стал будить, просто ушел домой, был абсолютно уверен, что с ней ничего не произойдет, все будет хорошо.
Дома включил радиолу, в треске и шорохе эфира поймал эстрадный оркестр, совсем в тему, будто продолжение рассказов Валерии. Так и уснул под шепот радиоволн…
Утром, как и вчера – танец солнечных зайцев на полу, мебели и обоях. Все блестит, отражает и улыбается. У меня осталась еще вчерашняя водка, немедленно, сейчас пойду в тот садик, где вчера оставил подругу.
Еще издали услышал скрип качелей, Валерии не было. Гуляли дети – девочка лет семи и мальчик совсем маленький. Родителей не видно, но все равно при детях не буду. Залез в беседку, водки было как раз на стакан. Посижу немного и пойду искать, она где-то здесь.
Качели перестали скрипеть, я оглянулся. Дети стояли рядом, смешные какие, будто их вытолкали на улицу и они одевались на ходу. У мальчика ботинки на разные ноги.
– Иди сюда, – говорю.
Он подошел.
– Ты как гитлеровец.
– Кто?
– Так бабушка моя говорила, когда я неправильно одевался. Снимай ботинки.
– Я не гирелоливец…
– Вы не видели здесь женщину пьяную?
– Здесь никого нет, – сказала девочка.
Они шли за мной, как бездомные собачки, которых погладили. Я остановился у магазина.
– Ладно, идите, выбирайте себе, что хотите.
В корзину посыпались: печенье, мармелад, шоколадные яйца, коробочки с соком, творожные сладости. Себе взял маленькую с той же этикеткой, что пил вчера и пару сэндвичей.
…Мы качались на качелях, бесились в оранжевых сугробах из опавших листьев, хохотали на весь город. Я лакал водку из горлышка не стесняясь.
– Как человек паук, – сказал мальчик.
Потом сидел один в теремке, они мне надоели, накатило равнодушие и усталость. Голоса детей, вдруг, стали далеким эхом, будто кричали или звали меня, откуда-то с недосягаемой высоты.
Стало тихо, я подошел к скамейке, никого, только кукла и паровозик. Может, это было здесь раньше? Не помню…
– Мои дети превратились в игрушки.
А были ли они вообще? Конечно, не было, ведь я не хотел. Жена хотела, а я нет. Я не люблю детей.
Надо срочно, увидеть себя. Побежал домой, но в квартире не было зеркал, ни в ванной комнате, ни в коридоре, нигде. Ладно, скоро стемнеет и окна станут черными отражениями…
Я прилег на диван, подождем.
Разбудил хохот, на кухне или в прихожей. Тишина. Приснилось. Полукруг луны выглядывал из-за занавески, мебель черными пятнами, идеальная плоскость подоконника…
– Мне нельзя, – вдруг сказала женщина. Ей что-то ответили, все были пьяные. Это было за стенкой, на кухне. Стали прорезаться новые звуки там смеялись и чавкали, звенела посуда, переливались жидкости. Голос матери потонул в этих звуках, теперь определенно стало ясно, что там пьют и едят. И женщина за стеной, это голос матери, только молодой, и его нельзя спутать ни с каким другим…
– Эй! Я здесь!
Хлопок тишины, кухня была оглушительно пуста, табуретки отсвечивали лунный свет. Я застыл на пороге, тихо и пусто во всей квартире.
Вдруг, постучали в дверь, я посмотрел в «глазок».
Это он! Тот, что привез меня сюда, голова в бинтах, провал в черепе под повязкой и пустые глазницы, будто жерла двустволки. За его спиной еще люди, может, и не люди, в одно мгновение я разглядел стекающие вниз черты лица, лохмотья, перевязанные на груди узлами. Их было много…
Я снова проваливаюсь в прошлое, а больше ничего не осталось, впереди вряд ли что произойдет. Восьмидесятые, новая музыка из-за «железной стены», рок-клуб, девяностые. Еще все живы и нас так мало на этой планете. Тогда казалось – сдохнуть в сорок лет и хорошо, и хватит. Сборник рассказов про близкие отношения и кровавый веер на стенах… Содержит нецензурную брань.
Сборник рассказов о любви и одиночестве. Пальба, беготня, слезы и сопли. Содержит нецензурную брань.
История нелегких взаимоотношений отца и подростка сына, живущих в отдалении от людей. Всё вдруг неожиданно меняется, когда к ним забредает непрошеный гость.
Англия. Лондон. 1666 год. Промежуток между Великой чумой и Великим пожаром. Архидьякон Собора святого Павла и бывший чумной врач после череды странных и трагических событий оказывается втянут в противостояние с сектой «Отверженных». Богатые диалоги, красочные описания, продуманные персонажи и нетривиальный сюжет романа «Flamma» погрузят читателя в мрачную атмосферу Лондона 1666 года, полную тайн, мистики, загадочных убийств и конечно же любви.
Что скрывается за мечтами? Что хранит молчание, пока продолжается путь? Что показывает свой оскал, когда приходит время остановиться на грани отчаяния? То, что принято не замечать. То, что рано или поздно начинает кричать совершенно незнакомым голосом. То, что заслуживает внимательного наблюдения, пока оно еще мирно спит где-то в глубине…
Эти рассказы о том, что может произойти с каждым, стоит только осознать одну важную вещь: если в вашей жизни есть страх, не стоит толковать себе, что это лишь детское безумство. Ты узнаешь, почему восьмилетний мальчик так сильно боялся темноты; как девочка стала слышать голос из своего дневника; как школьники пытались подшутить над мертвыми, и как четверо ребят мечтали о лучшей жизни, а получили… то, что получили.
Когда шериф Тауншенд видит на дороге человека с двумя ножами, а рядом с ним труп, дело кажется ему предрешенным. Но подозреваемый отказывается отвечать на вопросы, и нет улик, связывающих его с убийством. Шериф обращается к частному детективу Алексу Рурку за помощью. Таинственная история о безжалостном убийце с леденящим кровь сюжетом.
Человечество считает себя царями природы, даже не задумываясь, какие катаклизмы могут его настичь. Когда свирепая природа атакует целые континенты, близкие друзья, что отмечали свадьбу, решают спасти своих близких, которые волею случая оказались в ловушке и обречены. Но герои решают взять всё в свои руки, понимая, что это может стоить им собственных жизней. Содержит нецензурную брань.