Камикадзе: пилоты-смертники - [14]

Верность считалась сутью солдатского долга: "Помни, что сила государства зависит от мощи его вооруженных сил… Не забывай, что долг тяжелее, чем гора, в то время как смерть легче пера… Даже опытный в военном деле и хорошо обученный солдат или матрос — всего лишь обыкновенная кукла, если он не верен своему долгу. Дисциплинированное подразделение во главе с хорошим командиром, но не до конца верное своему долгу, в случае военных действий — не более чем толпа…"

Учтивым и вежливым называли солдата, который был требовательным в соблюдении приличий. "Подчиненные должны считать приказы их командиров исходящими прямо от императора".

Храбрость означала почитание доблести. Настоящая доблесть — выполнять свой долг солдата или матроса.

Справедливость означала честное выполнение долга и данного слова.

Умеренность и простота должны были стать целью каждого военнослужащего, чтобы помочь ему выполнить свой долг.

В добавление к принципам особо подчеркивалось, каким бесчестьем обернется для солдата и его родных вражеский плен (не говоря о потере пленным солдатом пенсии). Наоборот, смерть в бою означала для солдата и его семьи почет, пенсию для родных и возвращение в Японию урны с прахом погибшего для похорон в храме Ясукуни.

"Сражайся жестоко, если боишься умереть, и ты умрешь в бою. А если не боишься — ты не умрешь… Ни при каких обстоятельствах не сдавайся в плен. Если стал беспомощным — с честью покончи с собой", — так приказывал император своим солдатам.

Кодекс бусидо наложил глубокий отпечаток на японскую армию XX века. Он предписывал все делать тщательно. Эту тщательность можно проиллюстрировать многочисленными примерами из жизни как солдат, так и офицеров.

Начиная с 1870 года уровень обучения офицеров различным дисциплинам был очень высок. Ни один из командиров не мог быть назначен на штабную должность до тех пор, пока не пройдет серьезные экзамены, тем более он не продвинется в звании до генерала, если не удостоится высоких оценок. Утверждение европейцев о том, что "логику войны можно постичь только сражаясь", в Японии всегда считалось пределом человеческой глупости.

Процесс подготовки будущих японских офицеров в военной академии был невероятно изматывающим. Переполненные казармы, неотапливаемые помещения, плохое питание — все это больше напоминало тюрьму, чем учебное заведение. И при этом — интенсивные и напряженные занятия, по времени почти в три раза превышающие учебные программы в офицерских школах Запада. Кадеты изучали историю, географию, математику, логику, черчение, иностранные языки. Они должны были хорошо усвоить кодекс бусидо — "волю, не знающую поражений". За малейшие проступки их подвергали физическим наказаниям, а провалы на экзаменах настолько часто приводили к самоубийствам, что результаты их сдачи стали держать в секрете.

Военная академия напоминала остров — настолько ее жизнь была изолирована от внешнего мира. Жесточайшая цензура, специальная пропаганда, отсутствие личного времени — все это походило на заточение и служило средством формирования членов особой касты, называемой "японское офицерство".

Будущие командиры получали основательную подготовку, которая основывалась на кодексе бусидо — чисто самурайской философии. При этом механическое перенесение некоторых положений из глубокой древности в век машин и огнестрельного оружия неизбежно вело к ошибкам и крупным просчетам. Неудивительно, что в системе обучения и подготовки офицеров можно было обнаружить серьезные пороки. Так, например, японская военная наука искренне верила в то, что духовная сила сильнее всего на свете, а храбрость превосходит здравый смысл. Каждый выпускник академии был обучен вести в атаку солдат с самурайским мечом в руке. Прикладывались арифметические подсчеты, подтверждающие эффективность этого метода воздействия на войска: считалось, что такая акция командира стоит огня из двадцати винтовок. Своей храбростью и хладнокровием под градом пуль офицер должен вселять в солдат непоколебимую уверенность в себя.

Японское офицерство воспитывалось в духе крайнего национализма, надменности и высокомерия по отношению к другим народам и их армиям. Для японских офицеров считалось зазорным изучать организацию военного дела в Соединенных Штатах, Советском Союзе и других странах.

В то же время японская военная этика, основанная на бусидо, не считала для себя бесчестным лгать и всячески обманывать врага. "Пройди с человеком семь шагов, и он соврет тебе по крайней мере семь раз", — утверждает «Хагакурэ», древняя книга самурая. Традиционно считалось, что самурай не должен лгать лишь своему сюзерену. Что касается врагов, то вранье и обман по отношению к ним не были предосудительными. Ложь в таких случаях приветствовалась и поощрялась, считаясь военной хитростью.

Скудные ресурсы Японии в основном расходовались на нужды военно-морского флота и авиации. Остаточный принцип финансирования не мог не сказаться на армии. Поражение на Халхин-Голе доказало, что японские сухопутные силы значительно уступают по некоторым показателям западным армиям. Фанатизм и упорство японской пехоты не могли компенсировать, к примеру, недостаточную огневую мощь императорских полков, батальонов, дивизий.