Каменный пояс, 1989 - [17]
Сержанта Дронова давно уже не было в бытовке. Его вызвали к телефону. Фролов продолжал:
— А я, между прочим, шел в армию с одной лишь целью — отдохнуть. Ну, что мне сержанты — тьфу, вошь на палочке. Такой же пацан, как и я. На гражданке, наверное, никто его не замечал, а здесь получил соплю поперек погона и командует. Да таких командиров я посылать подальше буду…
Фрол собрался еще кое-что добавить, но вдруг заметил, что в дверях стоит Дронов и очень уж внимательно слушает. Неужели услышал то, что он сказал? В душе Фрола неприятно похолодело. Но ведь это и пьяному ежику понятно, что все это — чистейшее вранье, треп?..
— Кто еще не был на беседе у замполита? — подал голос Дронов.
С Фроловым никто не беседовал. Поэтому он натянул на свои крутые плечи китель с одним погоном, застегнулся и пошел в канцелярию.
Дав исчерпывающие ответы на стандартно-плоские вопросы замполита, Фролов спросил:
— А кто не желает служить в этой роте, в другую переведут?
— Вы что, не хотите служить в нашей роте? — вежливо поинтересовался лейтенант.
— Да нет, это я так, — замялся Фролов и тут же спросил:
— А машины нам дадут?
— Машины? — замполит оторвался от своих бумаг. — Нет, технику вы водить не будете. А вы бы хотели работать на машине?
— Да нет. От них меня мутит. Аллергия на выхлопные газы.
— А-а, — понимающе протянул офицер. — Ну, с этим у нас в порядке. Выхлопных нет, но газы есть. От таких аллергии не будет.
— Это хорошо. А то, знаете, совсем замучила меня. Проедет машина — слезы идут. Трактор протарахтит — в дрожь бросает.
— Да, — сокрушенно проговорил замполит. — Серьезная у вас болезнь.
Расспросив, чем еще болел Фрол, замполит все записал в свою тетрадь, которую позже курсанты окрестили черной, и отпустил его в бытовку — подшиваться.
К вечеру, как бы случайно, Фролов подошел к большому зеркалу, висевшему против дневального. Форма плотно облегала его могучую фигуру. Ремень, поддерживая живот, разрезал его мощный торс на две неравные части. Сапоги сложились лихой гармошкой…
— Что это такое? — спросил Дронов, показывая на обувь.
— Сапоги, — не понял Фролов. — Старшина выдал.
— Почему «гармошка»?
— Не налазят, товарищ сержант. Узкие.
— Голенища сейчас же подвернуть. А завтра вставить клинья. Ясно?
— Так точно!
Фрол подвернул голенища. Получились полусапожки. И удобно, и легко. Он сравнил свои сапоги с сержантскими, которые были щегольски доработаны. На союзке, голенищах, на аккуратно подточенных каблучках и даже на подрезанных краях подошв играл зеркальный глянец. «Ласты какие-то, — подумал о своем сорок пятом Фрол, переступая на место. — Говнодавы». И он, удрученный этим неожиданным открытием, пошел чистить сапоги. До зеркального блеска. «Пусть хоть чем-то будут похожи», — думал он, с остервенением работая щеткой, как будто собираясь протереть кирзу насквозь.
После ужина к Фролу подошел Ваганов.
— Слышал? Завтра мы поедем на работы.
— Ну и что, — не поднимая головы отозвался Фролов. Он вновь учился подшивать подворотничок. Но узенькая беленькая полоска ситца все время переворачивалась, выскальзывала. Как будто специально эти подворотнички придуманы, чтобы мучиться с ними. И как их можно подшивать за две минуты? Да врут небось сержанты. А черт, и иголка какая-то маленькая, неудобная…
— У-у, зараза, — простонал Фрол, вытаскивая из-под куртки палец. Возле ногтя выступила бусинка крови. Послюнив свой перст, он вновь взглянул на друга:
— Ну, так что из этого?
— Как что? Ты мерзнуть хочешь?
— На морозе целый день оно, конечно, неприятно. Но посмотри, как они одеваются — штаны ватные, куртки теплые. Не бойся!
— Ты что, серьезно? Не собираюсь я работать. Пусть другие пашут, а я служить приехал.
— … и лопатой надо кому-то махать.
— Давай, давай. Сначала лопату доверят. Освоишь этот механизм, сдашь на классность, допустят и к более сложному агрегату, к граблям, например. Кстати, ты знаешь, сколько зубов у граблей? Не знаешь? Ну вот, значит, рано тебя допускать к этому виду малой механизации. Изучишь, тогда и работай.
— Хорош трепаться-то, — недовольно проговорил Фрол, очередной раз вогнав в палец иголку. — Что предлагаешь?
— Заболеть.
— Это мне заболеть? Да кто поверит?
— А что? Ты сегодня бегал на зарядке в тесных сапогах? Бегал. Значит, ногу натер. Вот и освобождение.
— А если проверят?
— Никто проверять не будет.
— Ты так уверенно говоришь, словно армейский «дед»…
— Побольше читай. В книгах все написано. А про потертость мне один парень сказал. Он сам таким образом заработал освобождение. Вон видишь, в валенках ходит? Это он. Прыщик растер и сказал, что сапогом. Его в санчасть, а там освобождение на трое суток. Ты не бойся, там всем дают на трое суток. Ни меньше, ни больше. Главное, к врачу попасть и больную рожу скорчить. У тебя это класс получается…
— Ладно. Подумать надо.
— Да что тут думать?
— Я же сказал — подумать надо. Вон, строятся уже все на вечернюю поверку, а я так и не подшился.
— Ничего, — успокоил друга Ваганов. — После отбоя подошьешься.
— После отбоя нельзя. Сержанты не разрешают. Ладно. Подошьюсь как-нибудь.
Ничто не предвещало беды. Старшина Мишин, зачитав список роты, отметил, кого нет в строю, объявил наряд на завтра и отошел к дежурному по роте. Замкомвзвод Дронов объяснял еще раз как надо складывать, «конвертиком», хэбэ на табурете, чтобы получалось «однообразно»…
Литературно-художественный и общественно-политический сборник, подготовленный Курганской, Оренбургской и Челябинской писательскими организациями. Включает повести, рассказы, очерки, статьи о современности и героических страницах истории нашего государства. Большую часть сборника составляют произведения молодых авторов.
Повесть «Вилась веревочка» была переиздана десятками издательств и журналов в нашей стране и за рубежом.
Рассказ «Я могу хоть в валенке дышать!» вошел в Антологию «Шедевры русской литературы ХХ века», изданную под патронажем Российской Академии наук под попечительством Людмилы Путиной, получившую благославление Патриарха Московского и всея Руси Алексия Второго.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Литературно-художественный и общественно-политический сборник подготовили Курганская, Оренбургская и Челябинская писательские организации.Особое место в книге отводится статьям, очеркам, воспоминаниям, стихам, фотографиям, посвященным 50-летию города Магнитогорска.
Молодой прозаик Владимир Карпов — из тех художников, которые стремятся поведать читателю о жизни во всей ее полноте, во всей ее реальности, какой бы подчас тяжелой и драматичной она ни была. Автор не торопится с делением своих героев на хороших и плохих. Он искренне сострадает описываемым им людям, ищет вместе с ними выход, а если даже и не указывает этот выход впрямую, то непременно выводит своих героев к свету, к надежде. Несмотря на драматизм сюжетов, произведения В. Карпова полны веры в человека, глубокой оптимистичной силы.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.
Миуссы Людмилы Улицкой и Ольги Трифоновой, Ленгоры Дмитрия Быкова, ВДНХ Дмитрия Глуховского, «тучерез» в Гнездниковском переулке Марины Москвиной, Матвеевское (оно же Ближняя дача) Александра Архангельского, Рождественка Андрея Макаревича, Ордынка Сергея Шаргунова… У каждого своя история и своя Москва, но на пересечении узких переулков и шумных проспектов так легко найти место встречи!Все тексты написаны специально для этой книги.Книга иллюстрирована московскими акварелями Алёны Дергилёвой.
Этот сборник составлен из историй, присланных на конкурс «О любви…» в рамках проекта «Народная книга». Мы предложили поделиться воспоминаниями об этом чувстве в самом широком его понимании. Лучшие истории мы публикуем в настоящем издании.Также в книгу вошли рассказы о любви известных писателей, таких как Марина Степнова, Майя Кучерская, Наринэ Абгарян и др.
Марковна расследует пропажу алмазов. Потерявшая силу Лариса обучает внука колдовать. Саньке переходят бабушкины способности к проклятиям, и теперь ее семье угрожает опасность. Васютку Андреева похитили из детского сада. А Борис Аркадьевич отправляется в прошлое ради любимой сайры в масле. Все истории разные, но их объединяет одно — все они о бабушках и дедушках. Смешных, грустных, по-детски наивных и удивительно мудрых. Главное — о любимых. О том, как признаются в любви при помощи классиков, как спасают отчаявшихся людей самыми ужасными в мире стихами, как с помощью дверей попадают в другие миры и как дожидаются внуков в старой заброшенной квартире. Удивительные истории.
Каждый рассказ, вошедший в этот сборник, — остановившееся мгновение, история, которая произойдет на ваших глазах. Перелистывая страницу за страни-цей чужую жизнь, вы будете смеяться, переживать за героев, сомневаться в правдивости историй или, наоборот, вспоминать, что точно такой же случай приключился с вами или вашими близкими. Но главное — эти истории не оставят вас равнодушными. Это мы вам обещаем!