Каменный пояс, 1974 - [3]

— Хорошо, согласен. А пока пристроили бы вы меня на недельку в чью-нибудь бригаду, — попросил я Максименко.

— А что? Это идея, — подумав, согласился Владимир Корнеевич.

— Есть у нас бригада водителей «КРАЗов». Всегда на колесах…

* * *

Короткий час обеда на исходе. Покуривая, машинист ловко взбирается в кабину. Один за другим к экскаватору подъезжают зеленые длиннотелые «КРАЗы».

Вскоре и Юрий Андреевич Власов подрулил. Не знаю почему, я безошибочно угадал в нем бригадира. В движениях легок, быстр, собран. Ему лет тридцать пять. Он жестко тряхнул мою руку и пригласил в кабину.

— У вас не кабина, а целый кабинет! — усаживаясь на широкое новое сиденье, заметил я.

— Да, машина у меня большая, работящая. Двенадцать тонн враз берет на спину…

Машина то и дело вздрагивает, покачивается и как бы оседает от тупых толчков. Это экскаватор опрокидывает в кузов тяжелые ковши грунта. И вот кузов полон. Взревев, «КРАЗ» медленно ползет от котлована.

Со встречными машинами разъезжаемся борт к борту, впритирку. Посторониться некуда: слева — глубокая траншея, справа — насыпь, лес бетонных опор эстакады. С утра подмороженная грязь теперь растаяла, густо наслаивается на колеса. Но «КРАЗ» идет уверенно, без пробуксовок. Он тяжел, колеса его достают до бетонки, которую тут проложили еще в начале строительства.

— Когда боец в атаке, он не смотрит, начищены ли у него сапоги. Возьмем высоту, тогда и сапожки начистим, — шутливо высказывается Юрий Андреевич, как бы оправдывая неприглядный вид дороги. — Конечно, по асфальту лучше ездить. Только стройка не на асфальте, а из земли вырастает.

Впереди нас толчея людей. Это только на первый взгляд кажется, что смешались в сплошную толкотню. А приглядись, у каждого свое дело, спешное и необходимое.

— Давайте немного посторонимся, — Власов с добродушной улыбкой смотрит через ветровое стекло кабины на встречного «КРАЗа» и плотно прижимает свою машину к насыпи. Кабина резко кренится, я повисаю над Юрием Андреевичем. В тот же миг он энергичным кивком приветствует промелькнувшего мимо водителя.

— Это наш парень, из моей бригады. Дмитрий Парчагин, — ловко выравнивая машину, с гордецой говорит Власов. — Старый друг. Мы с ним еще Чиркейскую ГРЭС в Дагестане строили.

— Большая у вас бригада?

— Десять человек… Шесть водителей «КРАЗов», два машиниста экскаватора и два их помощника. Комплексная, механизированная, землеройная — так называют нашу бригаду.

— Хорошие ребята?

— Да, у всех водителей первый класс. Машинисты тоже высококлассные… Мне иногда даже завидуют: «Ох, Власов, везет же тебе. И экскаватор в бригаде четырехкубовый, и машинисты подобрались самые лучшие в министерстве». В бригаде и вправду одно время трудились два отличных машиниста Алпатов и Колядинцев. Они еще на Волго-Доне и Асуанской плотине прославились. Настоящие асы своего дела. Но их уже давно вместе с четырехкубовым перевели на другую стройку. А дела в бригаде не ухудшились. Во всяком случае мы редко кому позволяем себя обогнать.

— Значит, дело не в асах, не в случайном везении?

— Вот именно! — кивнул Власов. — Счастье не автомобиль, не везет по ровной дороге. И то сказать: с неба, что ли, свалились в бригаду первоклассные ребята? В бригаде они выросли, силенок набрались.

Власов быстро завертел баранку вправо: мы чуть не столкнулись с выскочившим из-за угла самосвалом. Я решил не отвлекать Юрия Андреевича от дороги. Лучше молча посиживать и, сопереживая, следить, как он ловко лавирует среди опор эстакад, будочек, траншей и встречных машин, как эта нелегкая дорога отражается на нем, то и дело изменяет выражение его лица, глаз и даже голоса. Тесна, ох, тесна дорога!

— В нашей бригаде, знаете, нет бегунов-шатунов, — прервал молчание Власов. — Состав давний, крепкий. Я уверен в своих ребятах, как в себе. С Потаповым Иваном, например, мы еще Абакан — Тайшет строили. Вот были деньки! На всю жизнь намерзлись, с тех пор морозоустойчивыми стали. Да, да… Что оренбургские морозы в сравнении с теми! Тайга, на градуснике сорок пять. Пока машину заведешь — два часа уйдет. Привезут на стройку кирпичи. А их половину на печки люди растащат. Вот как было. Эта стройка полегче. Все под рукой: и горячая вода, и ремонтная мастерская, и теплое жилье, и город…

— Вы о «шатунах» сказали… Это о сезонниках, так?

— То-то и оно, что сезонник. Норов у него петушиный: мое дело прокукарекать, а там хоть и не рассветай, — Юрий Андреевич глубоко вздохнул и нехотя, словно о чем-то неловком продолжал: — Был у нас такой… Вот и присматривает, где б повыгоднее сработать, сливки с наряда снять. Есть личная выгода, значит, нажмет, попотеет. Нет расчета — сматывает удочки и поехал, полетел искать, где слаще… Пробовали его урезонить, посовестить. Куда там! У шатуна своя «карманная» философия. Это, говорит, только курица да экскаватор старой марки от себя гребут, а у людей руки с рожденья ухватом наставлены… Не прижился он в нашей бригаде, некуда ему было корни свои пустить.

Юрий Андреевич помолчал, сосредоточенно вглядываясь во встречный поток транспорта. Впереди на дороге создалась «пробка». Забуксовал «МАЗ», нагруженный огромными катушками голубого кабеля. На выручку ему заспешил бульдозер.