Каменные небеса - [12]
Нэссун следует за его взглядом, где сапфировый длинный кинжал сам по себе заплыл ей за спину и завис в воздухе в футе от ее спины. Он чуть передвигается, следуя за ее движениями, и еле слышно гудит. Она не понимает, почему он так себя ведет, хотя его смутная, дремлющая сила придает ей уверенности.
– Надо будет убрать его назад.
– Как ты?..
– Он просто был мне нужен. Он знал, что мне было нужно, и изменился ради меня. – Нэссун слегка пожимает плечами. Так трудно объяснять это словами. Затем она хватается за его рубашку здоровой рукой, потому что знает, что если Шаффа не отвечает – это плохой признак. – Остальные, Шаффа.
Наконец он вздыхает.
– Я помогу им собрать рюкзаки. Идти можешь?
Нэссун испытывает такое облегчение, что сейчас могла бы полететь.
– Да. Спасибо. Спасибо тебе, Шаффа!
Он качает головой, явно сожалея, затем снова улыбается.
– Иди в дом твоего отца и собери все полезное, что можно унести, малышка. Я приду туда к тебе.
Она медлит. Если Шаффа решил убить остальных детей в Найденной Луне… Он же не станет? Он же сказал, что не станет.
Шаффа останавливается, подняв бровь над улыбкой, изображая вежливый спокойный вопрос. Это иллюзия. Серебро все еще хлещет Шаффу, пытаясь заставить его убить ее. Наверняка он испытывает чудовищную боль. Но он противится кнуту, как уже много недель. Он не убьет ее потому, что любит. И если она не может доверять ему, то вообще никому нельзя.
– Хорошо, – говорит Нэссун. – Встретимся у папы.
Отодвинувшись от него, она видит Сталь, который тоже повернулся к Шаффе. За последние несколько секунд Сталь убрал кровь с губ. Она не знает, как. Но он протянул одну серую руку к ним – нет. К Шаффе. Шаффа склоняет голову набок в этот момент, раздумывает, а в следующее мгновение кладет окровавленную железку в руку Стали. Рука Стали мгновенно смыкается, затем раскрывается – медленно, словно показывая фокус. Но железки нет.
Шаффа вежливо склоняет голову в знак благодарности.
Два ее чудовищных защитника, которым приходится сотрудничать ради нее. Но разве Нэссун сама не чудовище? Поскольку как раз перед тем, как Джиджа пришел убить ее, она ощутила это – этот пик чудовищной мощи, концентрированной и усиленной десятками работающих вместе обелисков. Сталь назвал это Вратами Обелисков: это обширный и сложный механизм, созданный мертвой цивилизацией ради какой-то непостижимой цели. Сталь также упоминал нечто, именуемое Луной. Нэссун слышала эти сказки – когда-то давным-давно у Отца-Земли было дитя. И потеря его разгневала Землю и породила Пятое время года.
В сказках была невероятная надежда и бессмысленная экспрессия, которые лористы используют ради того, чтобы заинтриговать слушателей. Однажды, если дитя Земли вернется… То есть когда-нибудь Отца-Землю можно будет в конце концов умилостивить. Однажды Зимы закончатся, и в мире все будет правильно.
Только вот отцы все равно будут пытаться убивать своих детей-орогенов, не так ли? Даже если Луна вернется. Ничто не прекратит этого.
Верни Луну, сказал Сталь. Прекрати страдания мира.
На самом деле некоторый выбор вовсе и не выбор.
Нэссун желает, чтобы сапфир снова завис перед ней. Она не сэссит ничего из-за последствий подавления Ниды и Умбры, но есть и иные пути ощущать мир. И среди мерцания не-воды сапфира, когда он уничтожает и воссоздает себя из концентрированной неохватности серебряного света, запасенного в его кристаллической решетке, таится подспудное послание, написанное уравнениями силы и равновесия, которое Нэссун решает инстинктивно, не при помощи математики.
Далеко. За неведомым морем. Ее мать держит ключи от Врат Обелисков, но на засыпанных пеплом дорогах Нэссун научилась другим способом открывать любые врата – ломать петли, перебираться сверху или подкапываться. И далеко, на другой стороне мира, есть место, где контроль Иссун над Вратами может быть ниспровергнут.
– Я знаю, куда нам надо идти, Шаффа, – говорит Нэссун.
Он смотрит на нее пару мгновений, переводя взгляд с нее на Сталь.
– Знаешь?
– Да. Но это действительно долгий путь. – Она закусывает губу. – Ты пойдешь со мной?
Он склоняет голову с широкой искренней улыбкой.
– Куда угодно, моя малышка.
Нэссун испускает долгий вздох облегчения и неуверенно улыбается в ответ. Затем она решительно поворачивается спиной к Найденной Луне с ее трупами и спускается по холму, ни разу не обернувшись.
2729 по Имперскому исчислению: свидетели из общины Аманд (квартент Дибба, запад Северного Срединья) сообщают о неизвестной рогге, открывшей газовую каверну возле городка. Непонятно, что это был за газ – убивал ли в секунды, язык становился лиловым, он был удушающим или ядовитым? И то, и другое? По сообщениям, другая рогга каким-то образом остановила первую и загнала газ назад в жерло и запечатала. Граждане Аманда застрелили обеих как можно быстрее, чтобы предотвратить дальнейшие инциденты. Эпицентр оценил газовую каверну как существенную – достаточно, чтобы убить большую часть населения и скота в западной половине Северного Срединья с последующим заражением почвы. Первая рогга была семнадцати лет, отреагировала на преследователя младшей сестры. Та, что ее усмирила, была семи лет, сестрой первой.
