Каменные часы - [24]
Это означало, что оба оперативника включаются в действие заранее спланированного спектакля. И Войтов, и Якушев были знакомы с разработкой допроса и знали его цель.
Старший лейтенант Якушев явился в милицейской форме и сразу же сказал:
— Вот новые данные по делу в экспрессе Москва — Барнаул.
Встревоженный Щекутьев даже приподнялся на стуле.
Неведов взял тоненькую папку в руки, жестом пригласил Якушева сесть.
— Что ж, посмотрим, — сказал он, развязывая тесемки.
Стопка фотографий как бы случайно выскользнула из папки и рассыпалась по столу. Неведов неторопливо собрал их, делая вид, что не замечает панической растерянности Щекутьева.
Вошел Войтов и тоже принес тоненькую папку с новыми данными по делу экспресса Москва — Барнаул.
— Познакомься, — сказал ему Неведов, — вот твой герой. Очень он тебя заинтересовал. Может, спросишь его кое о чем? Все-таки Щекутьев, не кто-нибудь — собственной персоной! Щекутьев! — Неведов говорил таким тоном, словно, наконец, хитрый и изворотливый преступник был пойман и обезврежен.
Щекутьев засуетился, сквозь силу засмеялся.
— Это же я Щекутьев, — с трудом сказал он, озираясь по сторонам.
— О вас и идет речь, — твердо и без улыбки ответил Неведов.
— Как это обо мне! — вскинулся Щекутьев. — Меня же чуть не убили, а я еще, выходит, и убийца. Тут какая-то ошибка. Ее надо немедленно исправить! Почему мне такое особенное внимание? Щекутьев, Щекутьев! Свет, что ли, клином сошелся на Щекутьеве?! Я только подержал нож и выбросил.
— Вы не ответили, Войтов, — сказал, не обращая внимания на Щекутьева, Неведов, листая «дело» по экспрессу Москва — Барнаул, — у вас что? Нет вопросов к Щекутьеву?
— Нет, — сказал Войтов, смотря напряженно в лицо Неведову, — думаю, что материалы следствия можно передавать в прокуратуру.
Щекутьев вскочил, опрокинул стул.
— Меня же первый раз вызвали! — закричал он. — И уже — в прокуратуру! Я никому и нигде не давал показаний, разве без этого возможно следствие?! Повторяю, я не убивал! Прошу занести это в протокол.
— Вас и вызвали для того, чтобы вы все сами рассказали, — чуть повысил голос Неведов.
— Так бы сразу и объяснили, — сказал, вздрагивая, Щекутьев, — хорошо, я напишу, и вы увидите, что не надо меня отправлять в прокуратуру. Только пусть выйдут эти оба, — он кивнул на Войтова и Якушева, — такие вот и сажают невинных людей.
Прежде чем вызвать Щекутьева, Неведов опросил десятки людей, бывших одноклассников, учителей Графолина, жильцов дома, в котором он жил. Многие говорили о поездке, совершенно неожиданной и непонятной поездке Андрея в Барнаул, как о бегстве, и отмечали после возвращения в Москву у него состояние крайней подавленности, нервной взвинченности, послужившими причиной отчужденности от тех, кто стремился как-то ему помочь и поддержать в горе после смерти матери.
Потеря самого дорогого и близкого человека ошеломила Графолина. И даже то, что он был страшно избит в своем путешествии, не насторожило и не смутило Неведова. По молодости и не такое случается. Но добросовестный Войтов вдруг откопал: на обратном пути в скором Москва — Барнаул было совершено преступление. Убит инженер Гашев и выброшен на полном ходу поезда из тамбура вагона № 9, где ехали Щекутьев и Графолин. Убийцу найти не удалось, и дело было приостановлено. Расследовала его барнаульская милиция.
Войтов послал туда официальный запрос и разговаривал по телефону со следователем, который занимался скорым Москва — Барнаул. Неведов торопил, требовал немедленно составить картину происшествия в общих чертах перед встречей со Щекутьевым. Однако Войтов запоздал с информацией.
Щекутьеву множество раз вспоминался вагон-ресторан скорого Москва — Барнаул, вызывая вновь и вновь знобящий, обессиливающий ужас, который повергал его в состояние столбняка. Горло мгновенно пересыхало. Тяжелела голова. Руки и ноги отказывались двигаться.
То же самое чувство он пережил в милиции, когда в памяти уже стали стираться подробности той роковой поездки, жуткий страх смерти, сгустки крови на железном полу в тамбуре, свой собственный крик перестал его мучить во сне.
Неуловимая угроза повеяла на него в кабинете, где следователь вежливо и спокойно заговорил с ним. Он тотчас это почувствовал, едва были сказаны первые слова. Его как током ударило: подозревают! Докопались! И больше ни о чем думать не мог.
— В апреле прошлого года вы ездили в Ригу? — спросил Неведов.
— В Ригу? — опешил Щекутьев. — Я никогда не был в Риге.
— А в Новосибирске?
— Н-нет, — сказал Щекутьев, — я отдыхать езжу в середине лета и только на южное побережье.
Неведов закурил, ожидая, когда Щекутьев закончит писать. Он думал о Сбитневе с Ивановым, которым удалось через Банный переулок выйти на след Каленого. Капитан направил оперативников с обыском на московскую квартиру преступника.
Случайность помогла?
Неведов не раз на себе испытал: так просто удача не приходит. Ее высекает, как искру, напряженная работа. Иначе Войтов ни за что бы не сообразил позвонить в Барнаул. А ведь поинтересовался: не случалось ли пять лет назад такого, что увязывалось бы со скорым Москва — Барнаул, да и лично с Графолиным и Щекутьевым.
