Камень Януса - [12]

Рут поежилась, вспомнив маленький скелет, найденный под дверью строения на Вулмаркет-стрит. Скелет светлого человечка. Никто не сомневается, что все дети светлые — невинные. Но это не останавливает тех, кто лишает их жизни.

— А детские тела находились? — спросила она.

— Да. В семидесятых годах в Кембридже под римским зданием обнаружили двенадцать новорожденных. Нам неизвестно, умерли ли они естественной смертью, может, родились мертвыми или их принесли в жертву.

— В Норидже на раскопках дома археологи обнаружили скелет, — медленно проговорила она. — Судя по всему, безголовый.

Макс с интересом посмотрел на нее:

— Свежий?

— Не знаю. Мы еще не проводили углеродного анализа. Но, судя по разрезу, могила недавняя.

— Хотя кости могут относиться к более раннему периоду.

— Да, — кивнула Рут. — Однако скелет выглядит нетронутым. На мой взгляд, тело похоронили в то время, когда строили вход в дом.

— Когда же именно?

— Само здание Викторианской эпохи, но не исключено, что вход и галерея старше. Здание служило детским домом.

Мысль о детском доме напомнила ей кое-что еще. Рут достала из кармана записную книжку.

— Не можете сказать, что бы это значило? Надпись обнаружена на месте раскопок. — Макс взглянул на запись, и его лицо на мгновение потемнело. Рут подумала, уж не обидела ли она его. И добавила: — Сама понять не могу.

— Omnia Mutantur, Nihil Interit, — медленно проговорил археолог. — Все меняется, ничто не исчезает.[2]

— Спасибо. Так вы изучали в школе латынь? — По виду Макса можно было сказать, что он окончил привилегированную школу. Но может, такое впечатление складывалось из-за его курчавых волос и «рейнджровера»?

Археолог улыбнулся:

— Нет, но много занимался латынью позднее. Ведь римляне моя специальность.

— Все меняется, ничто не исчезает, — повторила Рут. — Это девиз?

— Превосходный девиз для археологов, — сказал Макс, выбираясь из шурфа.

Нельсон ехал обратно в полицейский участок, стараясь не обращать внимания на Клафа, который доставал из пакетика и шумно жевал хрустящий картофель. На заданиях он ел почти не переставая: чипсы, конфеты и все, что продается в ресторанах навынос. Странно, что он еще не стал размером с дом, думал старший инспектор. Однако его живот был меньше, чем у Нельсона. Нет на свете справедливости.

— Думаете, убийство? — спросил Клаф, перемалывая чипсы.

От запаха сыра и лука Нельсона начало мутить. «Может, у меня утренняя тошнота беременных», — предположил он. Во время обеих беременностей Мишель он тоже испытывал психосоматические схватки. Но Рут не обязательно беременна. А если даже беременна, то ребенок необязательно его.

— Понятия не имею, — ответил Нельсон. — И тебе нечего строить предположения.

— Слушайте, босс, вы же знаете этих священников и монахинь. Читал я в книжке про одну такую компанию в Ирландии. Чего только они не вытворяли с несчастными детьми.

Нельсон промолчал — он вспоминал свою учебу в католической школе. Братья были строгими, но справедливыми. Да и сам он был не ангел и, наверное, заслуживал все, что получил. Ему запомнился священник графства, отец Дамиан, худощавый, ничем не примечательный человечек, которого боготворила мать Нельсона и принимала за непреложную истину любое его замечание: «Отец Дамиан считает…», «Отец Дамиан сказал…» Сам Нельсон не помнил ни одного его суждения, кроме как о лошадях. Священник любил делать ставки.

— Большинство этих книг — полная ерунда, — произнес он. — Авторы готовы написать что угодно, лишь бы получить деньги.

— И все-таки монахини противные, — не сдавался Клаф. — Черное облачение, головные уборы… Жуть.

— Моя тетя монахиня, — сказал старший инспектор, чтобы подчиненный наконец прикусил язык. В действительности сестре Марии Маргарите из аббатства Пречистой Крови Господней он приходился внучатым племянником — она была сестрой его бабушки. И не видел он ее уже много лет.

— Шутите? Значит, вы католик?

— Да, — ответил Нельсон, который не появлялся в храме восемь лет — с того самого дня, когда Ребекка приняла свое первое святое причастие.

— Вот это да, босс! Никогда бы не сказал, что вы религиозны.

— Я не религиозен. Это вовсе не обязательно для католика.

Глава 6

Рут и Макс сидели в «Фениксе». На Рут снова накатил волчий аппетит. Она разорвала пакет с чипсами (без добавок) и даже принудила себя предложить их собеседнику. Но Макс от чипсов отказался и сделал глоток пива.

— Спасибо.

Рут, возликовав, отправила в рот сразу четыре штуки.

— Я бы хотел, чтобы вы еще взглянули на скелет, когда мы его целиком откопаем, — проговорил археолог. — Это возможно?

— Конечно, — ответила Рут, краснея и хрустя чипсами.

— Ведь это ваша область?

Рут согласилась, стараясь, чтобы ее ответ походил на мнение эксперта, а не на скороговорку участницы соревнований по быстроте поедания сухого картофеля.

— Я бы хотел выяснить, как и зачем было обезглавлено тело, — объяснил Макс. — Когда это произошло: до или после смерти.

— Полагаете, это станет свидетельством того, что в деле замешан культ головы?

— Не исключено. Культы головы — явление более кельтское, чем римское, однако были и римские примеры. Разумеется, и в Средние века головы сохраняли в качестве святых мощей. Вспомните Святого Гуго Линкольнского. Ему отсекли голову, чтобы она могла творить чудеса. Также преподобномученик Фремунд Мерсийский. Существует легенда, что он омыл в источнике свою отрубленную голову, и этот источник, разумеется, обрел чудодейственную силу.