Камень в руке - [44]

Я должен был это предвидеть, однако в таких обстоятельствах я не мог нормально мыслить. Меньше всего мне хотелось размышлять об этом, когда у меня на глазах расправлялись с красивой девушкой. Чистое железо — бич любой магии, как и соль. Оно может сдержать, и даже разрушить, абсолютно все известные мне виды заклятий.

Недолго думая, я отбежал еще на некоторое расстояние от ограждения и побежал прямо навстречу железной преграде. Как следует, разогнавшись, я поднялся в воздух, подобно самолету. Всего на считанные секунды, конечно. Как я уже замечал, летать мы не умеем. Но этих секунд хватило, чтобы перемахнуть через ограждение. Я приземлился на ноги, однако не удержался, поэтому завалился набок, и, перекатившись через плечо, упал на четвереньки рядом с почти полностью обнаженной Аней.

Я оглянулся. Рядом уже не было никого. Она часто дышала, и каждый её вздох заставлял тело вздрагивать всё сильнее. Кожа Ани заметно побледнела, а в пышных русых волосах появилась проседь, то ли от страха, то ли еще от чего-то. Думать над этим, не было ни времени, ни смысла. Её яркие глаза, орехового или даже — медового цвета, смотрели прямо на меня. Рядом, выжигая сухую траву, на земле светился тот самый символ, который находили отпечатанным рядом с каждой жертвой. Но меня он уже не интересовал.

Я наклонился поближе к Самохиной. Она тихо застонала и слабым голосом спросила:

— Кто здесь?

— Я. — А что еще ей можно было ответить. Она попыталась сделать несколько движений, но была слишком слаба. Я встал на колени около неё. Она взяла меня за руку и прислонила её к своей груди, немного подавшись вперед. Я обнял её, подхватив второй.

— Поцелуй меня. — Попросила Аня, всё так же слабеющим голосом.

И я сделал это. Мне было даже приятно, несмотря на столь трагические обстоятельства. Не прерывая поцелуя, она максимально прижала свои обнаженные бедра к моим, пытаясь обнять меня ногами. Возможно, в своей жизни, она привыкла благодарить мужчин только так. Мне было плевать!

Поцеловав её, я остановился. Лишь на миг. Я посмотрел на неё, не заглядывая в глаза. Она закрыла их, и я снова поцеловал девушку. Она ответила. В последний раз.

Жизнь ушла из неё. Она перестала дышать. Я вновь поцеловал, на этот раз — простым прикосновением губ к губам, и, прижав тело Ани Самохиной к себе, тихо заплакал. Я не знал её, наверное, и часа. Однако мне был противен сам факт смерти такой красивой, наивной и нежной девушки.

Будь она хоть десять раз шлюхой, какой она, практически, и была при жизни, мне всё равно было жаль Аню до глубины души. Моё сердце разрывалось. Красота не должна умирать. Нежность не должна… и то, что было между нами перед её смертью, я не могу назвать иначе, нежели близостью. Поэтому я еще очень долго буду помнить Аню, Аню Самохину, пусть еще вчера я и понятия не имел о её существовании.

— Я буду помнить тебя. — Повторил я вслух, прижимая её тело к себе еще сильнее.

Потом, поцеловал в лоб, аккуратно положил на траву и поднялся на ноги.

Труп Ани был практически полностью обнажен. Порванная юбка, болтавшаяся на талии, не скрывала абсолютно ничего, а трусики держались лишь на ступне одной из раздвинутых ножек. Поэтому было отлично видно тщательно выбритые лобок и, собственно, влагалище. Она лежала, будто живая, словно была просто слегка утомлена после изнурительного полового сношения, доставившего ей гамму неописуемых наслаждений, и теперь лежит, отдыхает, не сменив позы, как бы, готовясь к новому забегу секс-марафона. Но для неё нового забега уже не будет. Никогда не будет. И ничего другого в этой жизни — тоже.

Я сделал последнее, что только мог для неё — придал телу более пристойный вид. Полностью стащив с неё бесполезную юбку, я положил одну из её стройных ног на другую, тем самым, кое-как, закрыв то, что было между ними. Не забыл я прикрыть и её шикарные формы, сложив руки на груди. Её вид, по-прежнему, вызывал желание. Как-никак это было обнаженное тело молодой привлекательной девушки. Тем не менее, теперь не было столь открытого разврата, тело было в более приличной позе.

Я выпрямился в полный рот, и, уткнув в землю свой взгляд, снял шляпу и, как мог, попросил Бога простить хоть часть из её грехов и принять эту девушку в Царствие Своё, надеясь, что Он услышит.

Пусть, я и чародей, который не может и близко подойти к христианскому храму или дому молитвы, но в Бога я всегда верил. Да, меня далеко не всегда можно было назвать образцом праведности, как, наверное, и Аню. Однако я надеялся, что моя молитва хоть чего-то, но стоила. Не ради себя, но ради неё.

Зажегся свет уличного фонаря, и я увидел на земле высокую тень, падающую откуда-то сверху. Подняв голову, я как-то странно абсолютно не удивился увиденному. Фигура убийцы стояла на крыше. Она не наблюдала за мной. Эта нечисть смотрела куда-то вдаль. Всего несколько мгновений, и оно прыгнуло, превращаясь на лету. Шляпа исчезла, а плащ трансформировался в гигантские крылья, похожие на крылья нетопыря, или скорее — птерозавра, обнажая серую чешую. Теперь я был точно уверен, что это существо являлось джинном. Черным, находящимся на службе у могущественного балора или кого-то еще более страшного.