Камень в руке - [42]

— Придется. — Отрезал Тони. — Не знаю когда, но у Эдгара её украли.

— Прости, что? Не совсем понимаю, какое отношение имеет Эдгар…

— Он и был тем самым коллекционером, которому Национальный Музей продал табличку.

— То есть, ты хочешь сказать, что у Эдгара шесть с лишним месяцев находился предмет небывалой магической силы, и ты мне ничего не сказал?

— Он был полностью защищен…

— Как видишь — не полностью, умник. Черт возьми, Тони, в Столице я имел дело с обычным, да еще и твердолобым дилетантом, тем не менее дров он наломал столько, что городские власти до сих пор разобраться не могут. Представляешь, что может сделать с ней настоящий профессионал?

— Да-да. Я был не прав, знаю.

— Ладно. Это имеет какое-либо отношение к моему делу?

— Сомнительно. Не вижу никакой связи. Это так, чтобы ты знал.

— Я тоже не вижу никакой связи, какое отношение эта табличка имеет к ритуалам кровавой магии. Однако, мне тут пришла в голову одна идея. — Я вытащил из кармана камень Верзибола, и он, словно магнит к железу, потянулся куда-то. — Тони, держи курс к моему старому институту!

К месту назначения мы прибыли уже, когда было довольно темно. Литов припарковался позади густого кустарника меж двух высоких деревьев. Ниспадающие ветви практически полностью скрывали автомобиль, что делало нас почти невидимыми. Тем не менее, и для нас обзор, так же, был не лучшим.

Пришлось выйти, и прогулочным шагом направить вдоль дороги, шедшей параллельно учебному заведению. Камень Верзибола полностью прекратил свою активность, поэтому, фактически, мы сейчас действовали наугад.

Когда я вышел из-за кустарника, то тут же осекся. Сделав шаг назад, я придержал и Антония. Художник, сначала недоумевая, застыл, потом, поправив очки, посмотрел туда, к чему был прикован мой взгляд. По идее, университет уже давно должен был закрыться, и кроме охраны здесь не должно было быть ни души. Однако охраны-то тут как раз не доставало. Зато из главного входа, как пить дать, вышли почти два десятка молодчиков, все, как один одетые в черные капюшоны. И только один из них, по всей видимости — предводитель, был одет подобно западноевропейскому средневековому шуту, вот только его маска не располагала к смеху. Ярко-алая, она была похожа на головной убор палача или члена кук-лус-клана.

Чья-то могучая рука схватила меня за шиворот. Я оглянулся на Литова, однако его постигла та же участь — вторая ухватилась и за него. Неизвестный рванул на себя. Мы закричали.

Глава 28

Нас выволокли на тротуар, и бросили рядом с автомобилем Литова. Я больно ударился о капот и потерял своего друга из виду. В ушах слышался стук сердца, усиленно перегонявшего кровь по венам. Мир вокруг кружился, не давая сосредоточиться на деталях. Моя правая рука потянулась за пистолетом в карман брюк, но, тут же, застыла на рукояти.

— Чего орете, придурки? Здесь, между прочем, люди ходят! — Рявкнул Сомов.

— Простите, Владимир Витальевич, мы подумали… — начал я, приходя в себя.

— Владимир Яковлевич. — Поправил он. — И мне плевать, что вы там подумали. Убирайтесь!

— Минуточку. И почему это мы должны оправдываться? — Возмутился Тони. — Тут у вас какие-то мрачные типы в капюшонах, которых, заметьте, не мы привели, а мы еще ему что-то должны?

— Да дети это. — Пояснил Сомов.

— Ага, дети-скинхэды? — Не поверил я.

— Да нет же, твою мать восемь раз. Это обычные студенты. Они репетируют мероприятие ко Дню первого Референдума.

— Почему здесь? — Спросил я.

— Вас это не касается. В актовом зале… небольшие проблемы.

— Небольшие? — Я вопросительно выгнул правую бровь.

— Ладно, большие! Ремонт там. Я же сказал, что вас это не касается…

Тут я услышал до боли знакомый смех. К нам приближались три фигуры. Две девушки и один парень. Все они, по-видимому, были пьяны. В одной из них я безошибочно узнал Маргариту Литвину. Двое других мне были незнакомы.

Она была одета относительно просто — легкая фиолетовая курточка поверх светло-коричневой футболки и темно-синие джинсы, выгодно облегающие её стройные ножки, на которых красовались ярко-красные туфельки. Спустя миг я заметил, такого же цвета браслет из крупных бусинок, а так же — яркие сережки-вишенки.

— О, Игорь, кого я вижу… — прощебетала она своим низким, но удивительно мелодичным голоском. Даже в этом пьяном угаре, хоть у неё и заплетался язык, было в ней неотразимое очарование, на которое я велся, будто жирный кот на банку валерьянки.

— Знакомьтесь, Аня, Вася… это — чародей. Единственный и неповторимый.

— Ну, давай он на вечеринке в следующую субботу выступит с фокусами. — Сказала Аня и захихикала. Она было довольно эффектной девушкой модельной внешности, тем не менее, на фоне Риты смотрелась блекло.

— Спасибо. Я не выступаю на вечеринках. — Гордо ответил я.

— Ну, прошу. — Промурлыкала Маргарита, и я буквально растаял. Я был готов сдаться и ответить «да». Да что там… пусть проклянут меня все силы Небес, Земли и Преисподней, но я был готов полностью отдаться её воле и сделать, всё, что скажет эта вздорная особа. Однако тут Сомов прервал нас.

— Литвина! Это что такое? Вы не знаете, что пить, курить и употреблять психотропные вещества на территории нашего учебного заведения запрещено.