Камень в руке - [12]

— Так, — указал он на меня, небрежно махнув рукой, — чтобы этого труполиза и на пушечный выстрел не подпускали к данному делу.

— Проклятье! — шепнул мне Андрей. — Груджиев всё рассказал, чтобы насолить мне. Теперь всё потеряно…

— Так что будем действовать по старой схеме. Помните дело Августовского Крысолова?

— Это когда Ваше ведомство не смогло уследить за разработкой состава… — Словно случайно вставил я.

— Вы… как Вас там… — удивился Лебедь.

— Врасков. Игорь Врасков. — Ответил я и невинно улыбнулся.

— Вы не откажитесь проехаться вместе со мной? — Заинтересовался он. На это я и рассчитывал.

— Конечно-конечно. — Согласился я. — Буду Вам очень признателен, если подвезете меня домой.

Александров, как бы невзначай, сунул мне в ближайший карман свою визитку со словами «если нужно — звони». А сам я, заняв заднее сиденье лимузина, продиктовал свой адрес. Лица водителя я не видел, но не думаю, что для меня это было так важно. Шеф СБ уселся напротив меня и автомобиль медленно поехал ночными улицами.

— Почему так медленно? — поинтересовался я.

— Спешить нам некуда. Я бы хотел поговорить с Вами, господин Врасков. В первую очередь, я хотел бы знать, что Вам известно о деле Августовского Крысолова?

— Я знаю, что для создания некого состава вы наняли одного человека. Его звали Евгений Симнин. Собственно, он сам предложил вам свои услуги. Но когда дело подошло к завершению, Симнин был убит, а формула исчезла. В августе стали загадочно пропадать люди. Их тела находили истерзанными, да так, что они с трудом поддавались опознанию. Убийца выбирал самых никчемных, людей, с самого дна. Поэтому его и прозвали крысоловом. Сам же преступник был неуловим. СБ ответило жесткими репрессиями всех, до кого только могло дотянуться. Всех без разбору, кого только можно было подозревать. Полетели погоны сотрудников органов внутренних дел и вашего ведомства. В конце концов, Вы получили записку с признанием. Но убийцу нашли уже мертвым. Некоторые его внутренние органы загадочным образом растворились. Разумеется, об этом, равно как и о ваших связях с Симниным умолчали, представив всё как дело о заурядном маньяке. Но ведь в записке было всё. Всё, кроме самой формулы состава, не так ли?

— Откуда Вам это известно?

— Евгений Симнин, а вернее — Эжен Симнено, как его звали, в действительности, был моим знакомым.

— Вы не так просты, как кажитесь, господин Врасков.

— Еще бы. — Я хмыкнул. — И, мне кажется, в этом деле, тоже не всё так просто.

— Хорошо, я разрешу Вам принимать участие в расследовании. Я позабочусь о том, чтобы Вы были равноправным его участником. Формально, будете под началом капитана Александрова. Вас всё устраивает?

— Вполне. — Я улыбнулся. За окном появился знакомый ночной пейзаж, и я скомандовал остановиться. — Ну вот, мой выход. Еще увидимся.

— Я в этом не сомневаюсь. — Ответил подполковник и тоже улыбнулся. Но я его уже не слушал. Открыв дверь, я уверенно покинул лимузин.

Глава 9

Время. О, как оно неумолимо. Мелочи, мгновения, сиюминутные действия решают в нашей жизни всё. На первый взгляд, они незначительны, но вернуть ничего нельзя. Это и делает их роковыми. Вы никогда не боялись этого? Подумайте только: наверняка у каждого, даже самого удачливого человека, случались в жизни досадные оплошности. Предположим, вы промотали деньги в казино, поссорились с любимой девушкой, остались без работы. Наверняка, каждый задумывался о том, что было бы, не сверни я в тот злополучный переулок, не скажи те слова, откажись от той сомнительной сделки? Но что сделано, то сделано. И ничего поделать нельзя. Это случилось.

Те же мысли посещают и чародеев. Я часто жалею о том, какой путь избрал. Размышляю, как сложилась бы моя жизнь, не реши я связать её с магией. Куда как проще было бы быть обычным парнем. Развлекаться с друзьями, учиться, работать, думать о том, как бы затащить в постель девчонку. Вместо этого я выбрал компанию ворона, гору книг и свитков, звон пробирок и шипение их содержимого, нестабильный заработок, ну и, конечно же, тысячу способов лишиться жизни.

В общем, предпочел тысяче наслаждений — миллион головных болей. Как осознаю это, то чуть не плачу, ибо ничего уже сделать нельзя.

Когда мне едва исполнилось тринадцать лет, будучи еще школьником, я нашел своего учителя. Им стал циркач с простым именем Семён Петров. Даже без звучного псевдонима типа «Дранго Эуседиус», или хотя бы «Дэвид Копперфилд».

Я никогда, особо, не любил цирк, и оказался там лишь потому, что наша классная руководительница, как-то, решила нас туда сводить. Представление было откровенно скучным и бездарным, поэтому большую часть его я беззаботно проспал прямо на своём месте. И только один фокусник чрезвычайно заинтересовал меня. То, что он проделывал на сцене, выходило за рамки человеческого представления о реальности.

Когда представление закончилось, и все зрители разошлись, я немного потерялся. И тот самый фокусник, которого, как я позже узнал, звали Семён Петров, помог мне найти выход. На прощание, я, как бы в шутку, заявил, что тоже хотел бы уметь всё то, что может он. Фокусник сначала удивился, но потом дал мне некий адрес. Он попросил, чтобы я, если мне не тяжело, на следующий день пришел туда. И я согласился. Так закончилась история мальчишки Гарика, и началась новая — история Игоря Враскова, чародея.