Камень, Tristia - [4]

И рыжую солому подожгли.

1916

Соломинка

I

Когда, соломинка, ты спишь в  огромной спальнe

И ждешь, безсонная, чтоб , важен  и высок ,

Спокойной тяжестью -- что может  быть печальнeй -

На вeки чуткiя спустился потолок ,

Соломка звонкая, соломинка сухая,

Всю смерть ты выпила и сдeлалась нeжнeй,

Сломалась милая соломка неживая,

Не Саломея, нeт , соломинка скорeй.

В  часы безсонницы предметы тяжелeе,

Как  будто меньше их  -- такая тишина -

Мерцают  в  зеркалe подушки, чуть бeлeя,

И в  круглом  омутe кровать отражена.

Нeт , не соломинка в  торжественном  атласe,

В  огромной комнатe над  черною Невой,

Двeнадцать мeсяцев  поют  о смертном  часe,

Струится в  воздухe лед  блeдно-голубой.

Декабрь торжественный струит  свое дыханье,

Как  будто в  комнатe тяжелая Нева.

Нeт , не Соломинка, Лигейя, умиранье -

Я научился вам , блаженныя слова.

II

Я научился вам , блаженныя слова,

Ленор , Соломинка, Лигейя, Серафита,

В  огромной комнатe тяжелая Нева,

И голубая кровь струится из  гранита.

Декабрь торжественный сiяет  над  Невой.

Двeнадцать мeсяцев  поют  о смертном  часe.

Нeт , не соломинка в  торжественном  атласe

Вкушает  медленный, томительный покой.

В  моей крови живет  декабрьская Лигейя,

Чья в  саркофагe спит  блаженная любовь,

А та, соломинка, быть может  Саломея,

Убита жалостью и не вернется вновь.

1916

x x x

-- Я потеряла нeжную камею,

Не знаю гдe, на берегу Невы.

Я римлянку прелестную жалeю -

Чуть не в  слезах  мнe говорили вы.

Но для чего, прекрасная грузинка,

Тревожить прах  божественных  гробниц ?

Еще одна пушистая снeжинка

Растаяла на вeерe рeсниц .

И кроткую вы наклонили шею.

Камеи нeт  -- нeт  римлянки, увы.

Я Тинотину смуглую жалeю -

Дeвичiй Рим  на берегу Невы.

1916

x x x

Собирались эллины войною

На прелестный остров  Саламин .

Он , отторгнут  вражеской рукою,

Виден  был  из  гавани Афин .

А теперь друзья-островитяне

Снаряжают  наши корабли.

Не любили раньше англичане

Европейской сладостной земли.

О, Европа, новая ?ллада,

Охраняй Акрополь и Пирей.

Нам  подарков  с  острова не надо,

Цeлый лeс  незваных  кораблей.

1916

x x x

I

Мнe холодно. Прозрачная весна

В  зеленый пух  Петрополь одeвает 

Но, как  медуза, невская волна

Мнe отвращенье легкое внушает .

По набережной сeверной рeки

Автомобилей мчатся свeтляки,

Летят  стрекозы и жуки стальные,

Мерцают  звeзд  булавки золотыя,

Но никакiя звeзды не убьют 

Морской воды тяжелый изумруд .

II

В  Петрополе прозрачном  мы умрем ,

Гдe властвует  над  нами Прозерпина.

Мы в  каждом  вздохe смертный воздух  пьем ,

И каждый час  нам  смертная година.

Богиня моря, грозная Афина,

Сними могучiй каменный шелом .

В  Петрополе прозрачном  мы умрем ,

Здeсь царствуешь не ты, а Прозерпина.

1916

x x x

1

Не вeря воскресенья чуду,

На кладбище гуляли мы.

-- Ты знаешь, мнe земля повсюду

Напоминает  тe холмы

.................

.................

Гдe обрывается Россiя

Над  морем  черным  и глухим .

2

От  монастырских  косогоров 

Широкiй убeгает  луг .

Мнe от  владимирских  просторов 

Так  не хотeлося на юг ,

Но в  этой темной, деревянной

И юродивой слободe

С  такой монашкою туманной

Остаться -- значит  быть бeдe.

3

Цeлую локоть загорeлый

И лба кусочек  восковой.

Я знаю -- он  остался бeлый

Под  смуглой прядью золотой.

Цeлую кисть, гдe от  браслета

Еще бeлeет  полоса.

Тавриды пламенное лeто

Творит  такiя чудеса.

4

Как  скоро ты смуглянкой стала

И к  Спасу бeдному пришла,

Не отрываясь цeловала,

А гордою в  Москвe была.

Нам  остается только имя:

Чудесный звук , на долгiй срок .

Прими ж  ладонями моими

Пересыпаемый песок .

1916

x x x

?та ночь непоправима,

А у вас  еще свeтло.

У ворот  Ерусалима

Солнце черное взошло.

Солнце желтое страшнeе.

Баю, баюшки, баю,

В  свeтлом  храмe Iудеи

Хоронили мать мою.

Благодати не имeя

И священства лишены,

В  свeтлом  храмe Iудеи

Отпeвали прах  жены.

И над  матерью звенeли

Голоса израильтян .

-- Я проснулся в  колыбели,

Черным  солнцем  осiян .

1916

Декабрист 

"Тому свидeтельство языческiй сенат  -

Сiи дeла не умирают ."

Он  раскурил  чубук  и запахнул  халат ,

А рядом  в  шахматы играют .

Честолюбивый сон  он  промeнял  на сруб 

В  глухом  урочище Сибири

И вычурный чубук  у ядовитых  губ ,

Сказавших  правду в  скорбном  мiрe.

Шумeли в  первый раз  германскiе дубы,

Европа плакала в  тенетах ,

Квадриги черныя вставали на дыбы

На трiумфальных  поворотах .

Бывало, голубой в  стаканах  пунш  горит ,

С  широким  шумом  самовара

Подруга рейнская тихонько говорит ,

Вольнолюбивая гитара.

Еще волнуются живые голоса

О сладкой вольности гражданства,

Но жертвы не хотят  слeпыя небеса,

Вeрнeе труд  и постоянство.

Все перепуталось, и некому сказать,

Что, постепенно холодeя,

Все перепуталось, и сладко повторять:

Россiя, Лета, Лорелея.

1917

Меганом 

1

Еще далеко асфоделей

Прозрачно-сeрая весна,

Пока еще на самом  дeлe

Шуршит  песок , кипит  волна.

Но здeсь душа моя вступает ,

Как  Персефона в  легкiй круг ,

И в  царствe мертвых  не бывает 

Прелестных  загорeлых  рук .

2

Зачeм  же лодкe довeряем 

Мы тяжесть урны гробовой

И праздник  черных  роз  свершаем 

Над  аметистовой водой?

Туда душа моя стремится,