Камень Света - [74]

– Некоторые – да. Данлади и мэритук практически поклялись ему в верности. Говорят, что половина кланов уртака заключила союз с Сакэем.

При этих новостях я стиснул зубы – племя уртак жило в степях к востоку от гор Меша.

– А как насчет кармэка? Твой народ тоже хочет присоединиться к Красному Дракону?

– Никогда! Сайаджакс сам убьет любого воина, который решит присоединиться к Морйину.

Она рассказала нам, что свирепый старый вождь кармэка был ее дедом и приветствовал возможность отыскать камень Света как путь к падению Морйина. Так же считала и она сама.

Во время нашего пути я много думал о словах Атары. Думал я и о ней самой. Мне нравился ее сильный характер, а еще больше нравилась жажда к справедливости. Она обладала мудростью, которой я никогда не встречал у женщин ее возраста: не просто знанием никому не известных вещей, а ясным ощущением тех путей, которыми идет мир. Глаза Атары, казалось, не упускали ни малейшей детали в окружавших нас лесах, а чувство направления было едва ли не лучше, чем мое: она часто угадывала, где течет нужный ручей или как повернет дорога, невидимая за стеной холмов. Этим вечером на привале возле одного из таких ручьев я открыл, как хорошо она понимает животных. Девушка сказала, что, пока моя рана не затянется, я должен отдыхать и предоставить ей работу по устройству лагеря. Она также настояла на том, чтобы самой расседлать Эльтару и вычистить его. Когда я предупредил, что мой норовистый конь может убить ее, если она подойдет слишком быстро, она просто приблизилась к нему и сказала, что они должны стать друзьями. Мягкие интонации ее голоса, похоже, произвели на Эльтару магическое действие, так как он тихо фыркнул и позволил ей подуть в его огромные ноздри. Потом она долго гладила лоснящуюся шею, и я чувствовал, как в его груди зарождается благосклонное чувство.

Да, Атара присоединилась к нам не зря. Она была хорошим попутчиком, и всех нас пленили ее энергия и веселый нрав. Но от нее было и много хлопот. Во время нашего путешествия мастер Йувейн, Мэрэм и я полагались только друг на друга и выработали четкий распорядок. Атара все изменила. В вопросах хозяйства она была такой же дотошной, как в стрельбе из лука. Воду, по ее мнению, стоило брать только из середины ручья, чтобы не зачерпнуть вместе с ней всякой грязи, камни для очага должны быть выложены ровным кругом, а растопка аккуратно нарезана. Она, похоже, не знала устали. Думаю, для Атары всегда и во всем существовали правильный и неправильный способы, и даже самое ничтожное действие она рассматривала так, словно оно могло нарушить мировое равновесие.

В те редкие моменты, когда она расслаблялась и не была настороже, дикая жажда жизни била из нее фонтаном. Атара любила от души повеселиться над забавными историями Мэрэма. Той ночью мы все сидели у костра и пили бренди; девушка смеялась и пела, а я играл на флейте. Этот дуэт показался мне прекраснее всего на свете, и я мечтал, чтобы нам выдалась возможность все это повторить.

Утро следующего дня было ярким и чистым, миллионы птиц щебетали в лесу. Дорога вела через прекраснейшую местность. Холмы ярко-зеленого цвета сияли, будто огромные изумруды, а солнечный свет окружал их золотой короной. Дикие цветы росли повсюду, особенно вдоль дороги. Весна обновила землю, покрыла деревья свежей листвой, и каждый лист, казалось, отражал свет всех остальных, так что лес был залит сиянием.

Все вокруг поражало своим совершенством. Я любовался белками, суетившимися в поисках пропитания, и сладким запахом лютиков и маргариток, наполнявшим мои легкие при каждом вдохе. Но лучшим из творений этого мира мне виделась Атара. Когда мы вернулись на дорогу в Трайю, я поймал себя на том, что смотрю на нее все время. Иногда она ехала с Мэрэмом впереди меня, и я невольно прислушивался к их разговору. Я восторгался ее длинными загорелыми руками и струящимися светлыми волосами, и во мне пылала неутолимая жажда большего. Ее образ словно бы горел внутри меня: прямая, гордая, мудрая и преисполненная жажды жизни, истинная женщина.

На следующий день холмы остались позади, а лес стал ровнее. Не встретив ни единого человеческого существа, мы немного расслабились. Все утро я ехал рядом с Мэрэмом, тогда как Атара и мастер Йувейн голова к голове ехали впереди нас ярдах в тридцати. Атара рассказывала мастеру Йувейну сарнийские истории и саги, которые он записывал в свой дорожный журнал прямо на ходу. Я не мог не заметить, что Атара превосходно держится в седле, управляя Танаром при помощи сильных ног. А Мэрэм не мог не заметить моего внимания и немедленно принялся его комментировать.

– Ты влюбился, друг мой. Наконец-то влюбился.

Его слова застали меня врасплох. Удивительно, как мы можем не замечать таких вещей внутри себя, даже когда они очевидны.

– Влюбился? – с глупым видом переспросил я. – В Атару?

– Нет, в свою вьючную лошадь, с которой ты все утро глаз не сводишь! – Он покачал головой, огорченный моей тупостью.

– Но я думал, что это ты влюбился в нее?

– Я? С чего ты взял?

– Ну, она же женщина.

– Да, женщина. А я мужчина. И что с того? Жеребец чует кобылу… Но