Камень преткновения - [22]

Филиппо подошел и встал рядом:

— Ты всегда будешь убегать, когда засмущаешься?

— Надеюсь, ты не будешь приводить меня в смущение!

— Я тоже надеюсь, — согласился было он, но продолжил, — что, познав искусство любви, ты уже не будешь смущаться.

— Филиппо! — взмолилась Клаудия.

Он откинул голову назад и громко рассмеялся. Потом взял ее за руку и подвел к дивану. Робко улыбаясь, она присела на краешек, боясь думать о том, на что он намекал. Он, тоже молча, держал ее за руку. Так текли минуты.

Филиппо поднялся:

— Пойдем, малышка, думаю, на людях тебе будет спокойнее.

Вечер был просто волшебным. Филиппо оказался ослепительным кавалером. После ужина он повел Клаудию в ночной клуб, они много танцевали, а он, обнимая ее за талию, нашептывал ей на ухо слова любовных песен.

Оказалось, что в Риме он пользуется не меньшей популярностью, чем в Венеции. К ним постоянно подходили какие-то люди, но он никого не пригласил к их столику и ни на мгновение не выпустил руки Клаудии.

Только около двух часов ночи Филиппо доставил Клаудию в отель. Пока он провожал ее до номера, в ней опять шевельнулась тревога. Но граф повел себя примерно: поддерживая под локоть, довел до двери и скромно поцеловал в лоб. Наверное, разочарование отразилось на ее лице, потому что Филиппо уже из лифта лукаво спросил:

— Ты разочарована? Хочешь, я вернусь?

— Нет уж, — рассмеялась Клаудия, зашла в свой апартаменты и повернула ключ в замке.

Глава 7

В субботу Филиппо проявил не только свою деликатность, но и внимание к ее интересам. Поскольку Клаудия еще никогда не бывала в Риме, весь следующий день они посвятили осмотру города. Он показал все его достопримечательности, и она, конечно, как все туристы, бросила монетки в фонтан ди Треви. Открыв зажмуренные глаза, она встретила его нежный взгляд, но о том, что она загадала, он не стал спрашивать.

Вечером они снова ходили танцевать и, как накануне, он проводил ее до двери, осенил легким поцелуем в лоб и пожелал спокойной ночи.

Ворочаясь в постели, Клаудия пришла к заключению, что его более чем спокойное отношение к ней свидетельствует о том, что она не оправдала его надежд и он утратил интерес к ней. Девочка, которая очаровала его однажды вечером в Венеции, потеряла свою привлекательность в сиянии римских огней. Она тяжело вздохнула и решила сказать ему завтра за ленчем, что уедет раньше намеченного.

В десять ее вырвал из сна звонок портье. Она вспомнила, что Филиппо хотел утром послать ей своего шофера, чтобы тот повозил ее по Риму и затем доставил в пентхаус. Она наспех позавтракала, набросав себе маршрут поездки, и спустилась вниз.

Когда она протянула свой листок шоферу, он вынул из кармана другой и на ломаном английском постарался объяснить ей, что граф уже дал ему указания. Клаудия сравнила записи — они почти в точности совпадали, если не считать, что граф лучше знал Рим, — и, вернув шоферу его список, одобрительно кивнула. Если уж Филиппо потратил свое время, чтобы…

Она наслаждалась поездкой, но мысли о нем все время отвлекали ее от красот «вечного города».

— Думаю, я достаточно расширила свой кругозор, — шутя, обратилась она к шоферу. — Отвезите меня в пентхаус.

Тот слегка нахмурился, соображая, а потом радостно закивал и выразил согласие, что в такой жаркий день лучше отдыхать в тени, чем разглядывать старые развалины.

Уже войдя в лифт, Клаудия сообразила, что прибыла на четверть часа раньше положенного времени. Она быстро нажала на кнопку «стоп». О нет, она не будет Эрикой Медина!

Когда она поднялась на верхний этаж, Филиппо уже ожидал ее в холле.

— Я думал, лифт застрял! — В его голосе слышалась тревога.

— Это я остановила, — как можно невиннее сообщила Клаудия. — Просто хотела подкрасить губы.

Он бросил взгляд на ее свежие и не тронутые помадой губы и, не говоря ни слова, проводил в салон.

— Ты бледна, Клаудия, — заметил он. — Устала?

— Немного. Жара!

— Побыла бы ты здесь в июле или в августе, то узнала бы, что такое настоящая жара!

— А как же ты?

— У меня загородный дом под Римом. Там намного прохладнее.

Она разозлилась на свою несообразительность: «Ну, конечно, дом за городом, ещё, определенно, дом в Париже, дом в Лондоне…»

Филиппо внимательно посмотрел на нее:

— Ты сегодня другая, малышка, ты чем-то взволнована.

— Мне не надо было приезжать в Рим.

— В чем дело? Ты этого хотела, так же, как и я.

— Да, мне было очень приятно, — невпопад пролепетала она, — но каникулы кончились и пора домой!

— Но у нас еще целый вечер! Самолет в девять, в Венеции тебя встретят, и через полчаса ты будешь у себя дома.

— Мог бы предупредить, что ты за меня уже все решил!

— Я думал, тебе будет приятно.

— Я уже не ребенок! — но под его укоризненным взглядом она тут же растеряла всю свою воинственность. — Прости! Наверное, я просто не гожусь на роль возлюбленной. Только не говори мне, — поспешно добавила она, — что ты не думал об этом с момента нашей встречи в Венеции!

— Да, — спокойно ответил он, — и не хочу этого отрицать.

Такого ответа она не ожидала. Она боялась посмотреть ему в глаза и перевела взгляд на его губы, но горькая складка вокруг них еще больше испугала ее, и она подняла взор выше. На его виске лихорадочно билась пульсирующая жилка.