Камень нерушимый - [2]

— Может быть, и алмаз, — согласился Павлик. — Тогда в нем будет каратов шесть. Побольше грамма. А как ты проверял?

— Он режет стекло, — ответил Зуфар.

— Каждая галька режет стекло… Надо попробовать на корунде.

Разыскали кусок корундового круга, на котором тетушка Савдана обычно точила кухонные ножи. Раньше этот круг крутился на станке в механической мастерской, на нем токари затачивали резцы.

Корунд — это тот же рубин, только черный. А красные рубиновые камешки вставляют в часы вместо подшипников. Рубин очень твердый камень. Тверже его только алмаз, а тверже алмаза в природе нет ничего. Рубин можно резать алмазом. Сам же алмаз ничем не разрежешь. Алмаз в сто пятьдесят раз тверже корунда-рубина, в несколько тысяч раз тверже стали.

Павлик долго тер камешком круг. Получилось много пыли, на корунде стала заметна глубокая борозда, а камешку хоть бы что — на нем не было ни одной царапины! Да, на этот раз Зуфар не напутал. Камешек действительно был алмазом.

Мальчики посмотрели друг на друга. Еще ни одному школьнику в поселке не удавалось найти алмаз, хотя каждый мечтал об этом. А они — нашли. И как-то все еще не верилось.

— Надо его унести на фабрику, к абыю, и посветить на него рентгеном, — сказал Павлик. — Тогда мы узнаем точно.

— Зачем рентген! Мы сейчас и так узнаем точно, — ответил Зуфар.

Он решительно направился к сундуку Гафитуллы, накрытому цветным ковриком. На самом дне сундука Гафитулла Мингалеев хранил маленький алмазик. Он говорил, что в его камне почти полкарата. Гафитулла однажды отличился на работе. Управляющий прииском хотел выдать ему большую премию. Гафитулла тогда сказал: «Премия — это хорошо. Но ты сделай мне лучше другое, товарищ управляющий. Я долго работаю на прииске и не имею своего алмаза». Управляющий смутился, ездил даже в город за советом и все-таки выдал Гафитулле алмаз, как самому заслуженному рабочему. Так и было написано на черной коробочке, в которой лежал алмаз.

Зуфар достал из сундука эту заветную коробочку, открыл ее. В ней лежал светлый, совсем маленький камешек.

В это время в сенях послышались тяжелые шаги, в комнату вошел сам Гафитулла, здоровый, толстый и всегда спокойный. Увидев, что мальчики сидят у раскрытого сундука, он нахмурился. Зуфар закричал:

— Мы нашли алмаз, абый!

Гафитулла молча взял камешек в руки и долго рассматривал его. Потом он попытался сделать на нем царапину своим маленьким алмазиком и не смог.

— Да, это алмаз. Шесть каратов, — проговорил он наконец. Заметно было, что Гафитулла разволновался. Он долго и подробно расспрашивал мальчиков, где и как они нашли камешек. Но они ничего определенного сказать не смогли. Камешек Зуфар взял в коллекции, которую собрал Павлик. А он собирал эту коллекцию везде. Тут были камни, подобранные возле поселка, на берегу Кинжая, были камни, принесенные из далекой экскурсии. Были в коллекции и такие камни, которые Павлик выменял на что-нибудь у других ребят.

Он попытался вспомнить. Скорей всего, светлые камешки найдены во время экскурсии.

Это была собственно не экскурсия, а туристский поход. В школе ежегодно разрабатывалось десять туристских маршрутов — для первого класса, второго, третьего и так далее. Самый трудный маршрут был, конечно, десятый. Десятиклассники уходили в поход на полтора месяца. Они проходили пешком до Башкирии, шли по рекам Уфе и Белой, взбирались на гору Яман-Тау. Домой возвращались через Пермь. По пути, заходили в Кунгурскую пещеру, осматривали Камскую гидроэлектростанцию и плыли по Камскому морю. Павлик тоже с нетерпением ждал, когда пойдет по десятому маршруту. Но нынче он ходил только по седьмому. Правда, это тоже не легкий поход. Семиклассники перевалили пешком Уральский хребет, разделивший Европу и Азию, побывали на железной горе Качканар, посетили Нижне-Тагильский металлургический комбинат. На обратном пути побывали на глухом лесном озере Чер, смотрели, как сплавляют по реке Чусовой лес… Так что вспомнить, где он нашел этот светлый камешек, Павлику было трудно.

— Постарайся, постарайся вспомнить, Павлик, — настойчиво повторил Гафитулла. — Это очень важно. Ты сам поймешь сегодня вечером, как это важно. К нам придут гости — слушай, о чем будут разговаривать… А про камень не говорите пока никому. Я сам доложу управляющему. Хорошо?

— Почему не говорить?

— Шутишь, малый? — сердито отозвался Гафитулла. — Ты знаешь, сколько денег стоит этот камень? Зачем знать о нем всем? Есть на свете и худые люди.

— А сколько он стоит?

Гафитулла досадливо поморщился, но все-таки ответил.

— Алмаз в сто, в тысячу раз дороже золота. Надо бы отобрать у вас камень, потому что вы еще дети. Но я, старый татарин, не могу этого сделать, такой я плохой. Пусть вы сами отдадите камень управляющему.

Мальчики натаскали на кухню сухих дров, растопили плиту. Скоро от нее пошел нестерпимый жар. А тетушке Савдане хоть бы что. Стоит у самой плиты — высокая, смуглая, чернокосая, посмеивается и переворачивает на сковороде лепешки. Эти удивительные, тающие во рту лепешки славились на весь прииск. Павлик любил смотреть, как стряпает тетушка Савдана.

Во дворе легонько шумели от вечернего ветра рябины и неумолчно журчал у самого крыльца ключ. Когда-то это место облюбовал охотник, построил себе дом, да так, что ключ оказался во дворе. Когда организовался прииск, охотник уехал дальше в тайгу, а дом продал Гафитулле. В отличие от других Гафитулла занял обжитое место.