— Барин, а ты не видел, куда этот навуходоносор чеку кинул? — спросил меня Прохор, когда я затащил водилу внутрь банка. — А то что-то пальцы неметь начали! — громко заявил он и подмигнул мне.
Из-за стоек раздался дружный «Ой!» и головы попрятались.
— У вон той кассы с бронированной дверью поищи, там должна быть… — я с улыбкой указал направление.
Всё правильно делал Прохор, видевший на улице, как ломанулись посетители из банка, а если ещё и сотрудники побегут…
— Нашел! Сейчас вставлять буду! — также громко поставил он всех в известность.
А я пошёл собирать своих «крестников». Первым я притащил «Третьего», это который пытался меня прикладом ударить, а вторым — того, что из «Стечкина» в меня палил. С ним я провозился дольше всего — пришлось отверстие в гипсокартоновой стене делать больше, неудобно к нему было подобраться… На удивление, бил-то я хоть и далеко не в полную силу, но обычному человеку умереть от внутренних повреждений хватило бы за глаза, оба были живы, только без сознания, оказывается в бронежилетах были, хорошо к налёту подготовились.
— Ты их рядом брось, я пригляжу, ежели чего! — плотоядно разглядывая неудачных налётчиков, бросил мне Прохор. — Вот бы сейчас кол сюда, запели бы у меня голубчики, как на исповеди! Кто такие, кто навёл, кто в банке в доле, где оружие взяли… — он начал задумчиво разглядывать разломанную мной стену из гипсокартона, из которой торчали гнутые металлические профили.
От «этих» мыслей его отвлек приближающийся вой полицейских сирен, который наконец стих, и я направился на выход.
— Ты это, барин, когда выходить будешь, руки подними, типа сдаёшься, а если они шмалять начнут, ты их до смерти не убивай, они это не со зла, а по недоумию… Полиция же… — грустным голосом напутствовал меня Прохор. — Иди, а я тут пока с гранаткой закончу…
Когда я вышел на крыльцо, как и советовал мой наставник, с поднятыми руками, вся узкая улица была перекрыта полицейскими «Ладами» с включёнными «люстрами».
— Медленно опустится на колени и завести руки за голову! — заорали в мегафон.
«Ещё чего, князья Пожарские на коленях только в храме стоят!» — вскинулся я.
— Я князь Пожарский! Преступники задержаны, и находятся внутри! — крикнул я.
Среди полицейских началось движение. Под прикрытием щитов ко мне потянулась, как я понял, группа захвата.
— Барин, дай-ка я тебя ощупаю. — обратился ко мне старший группы, глядя на меня настороженными серыми глазами сквозь стекло тактического шлема.
— Попробуй. — ухмыльнулся я.
Он протянул ко мне руку в перчатке, но его пальцы остановились сантиметрах в десяти от моей груди.
— Барин, не балуй, убери доспех! — напрягся он.
Вслед за ним напряглись и другие члены группы.
— Даже не проси, не приучен! Я сам карманы выверну! — успокоил я его.
Показав, что я «чист», хотя, что там было показывать? — рубашка на выпуск и светлые летние брюки, в которых кроме телефона, удостоверения личности и банковской карты ничего не было, я сказал:
— Нападавших было четверо, двоих взял я, двоих мой воспитатель, входим аккуратно, а то он воевода.
Старшой проникся сказанным и ответил нарочито громко, чтобы слышала вся группа:
— Я понял, ваше сиятельство! — кивнул он и обратился к своим подчинённым. — Орлы, злодеи повязаны, их в помещении охраняет воевода, соблюдаем максимальную вежливость. И давайте на этот раз без херни! Тебя, Распопов, это особенно касается! — после этих слов командира один из группы попытался спрятаться за спины товарищей.
— Следуйте за мной. — сказал я и, не делая резких движений, открыл дверь в банк.
Внутри ничего не изменилось, за исключением того, что Прохор, сидя на одном из налётчиков, развлекался тем, что водил непонятно от куда взявшимся десантным ножом возле глаз другого очнувшегося налётчика:
— А давай мы тебе один глазик выколем, зачем тебе два? Я ж не зверь какой, ты сам выбирай, какой у тебя лишний, правый или левый?
У меня сложилось впечатление, что «просочившиеся» за мной члены группы захвата, с умилением смотрели на открывшиеся действо и не спешили его прерывать.
— Правый ему, дядька, выкалывай, суке, они правым целятся! — крикнул один из бойцов группы захвата.
— Распопов, тварь такая, на реабилитацию у меня пойдёшь! — среагировал старшой, после чего обратился к Прохору. — Китай?
Прохор только кивнул.
— Правильного ты князя воспитал! — уважительно сказал старшой. — Так, с лирикой и пытками заканчиваем, вступает в силу уголовно-процессуальный кодекс. Этих — он указал своим бойцам на налётчиков, — в делориевые наручники, показать медикам и охранять. Сейчас начальство пожалует. Распопов, за тобой очередной косяк, так что беги докладывай об успешно проведённой операции по обезвреживанию бандитов!
— Есть, господин прапорщик! — Распопов ломанулся на улицу.
— Послушай, ты не против, если мы тебя сейчас на допросах этих злодеев используем? — обратился прапорщик к Прохору.
— Ножиком ногти почистить я всегда готов! — ухмыльнулся Прохор, — Если его сиятельство против не будет! — и посмотрел на меня.
— Его сиятельство не против. Но сдаётся мне, что я пострашнее твоего ножика буду. — заявил я присутствующим.
